Город детства
(2008)

Я туда больше не поеду.
Мое сердце не готовится разорваться при попытке осмыслить эти слова. Я туда больше не поеду. Скорее, произнося их про себя, я с удивлением ловлю в себе нотки протеста и действительного нежелания. Я туда больше не поеду! – вслух появляется не знакомая интонация сожаления и глухой печали, а визгливое недовольство и полная уверенность в том, что я туда больше не поеду.
«Черт возьми, какие виражи!» - автобус на доли секунды зависает над краем пропасти, и муж то ли испуган, то ли восхищен. «Подожди-подожди, я должна в себе поймать замирание сердца, ведь я снова еду туда. Это же как возвращение в детство!» Но ничего. Вот жандармерия, вот мостик через пересохший Гелиболу, еще пара виражей, и откроется панорама Мармариса, и вот там мое сердце точно замрет! Вот панорама, вот мы уже спускаемся и вот уже развилка на въезде в город, и жемчужина, и вот даже Ататюрк. И ничего. Можно все списать на эйфорию, или это все вообще не со мной? Я конечно не десять лет, и не двадцать не видела все это, но я не была здесь три года.
Мармарис наводнен русскими. Русские и англичане. Исчезли голландцы, бесследно исчезли немцы, провалилась куда-то Скандинавия и Восточная Европа. В Сителере вас накормят борщом и пельменями, отправят на край света с русскоговорящим гидом, дадут скидок, включат вам новости по ОРТ, и даже если вы негр, с вами будут говорить по-русски. Потому что в Сителере нет других людей.
На набережной, в центре, в Армуталане вы запросто посидите в айриш пабе, съедите английский завтрак, фиш энд чипс, посмотрите фотки Биттлз на стенках баров, споете в караоке.
Но найти в Мармарисе место, где делают искендер, где было бы написано запросто «Ayran Gozleme», где, заказав чай, вы без лишних вопросов получили бы его не в чашке, не в граненом стакане, а в грушевидной стопке, практически нереально. Нет, эти места, конечно, есть. И почти на набережной прекрасный искендер готовят в ресторане «Хан». И в Сителере у черта на рогах есть пропахший жареной бараниной «Очак баши». Но Очак настолько далек от цивилизации, и находится в таком забытом закутке этого мармарисского Лалели, а «Хан» так не по-турецки дорог, и сомнительная вывеска «British food. Fish’n’chips» настолько отталкивающа, что голод, порой, пересиливает все кулинарные предпочтения, и ты задумчиво жуешь твердый как подошва английский стейк, или покупаешь в Мигросе япрак сарму.
По старой памяти был выбран бюджетный отель по принципу «мне правда все равно, где я буду спать и мыться, ибо есть я там не буду так или иначе». Нашей целью был Измир, Чешме, Эфес, Фетие, раскопки, красивые пляжи, потрясающие виды, местный колорит. То есть, именно то, чего в Мармарисе нет. Но Мармарис был необходим мне, как градусник человеку, у которого спала температура.
Damn Turkish hotels! Насколько вы умеете быть фешенебельными и роскошными в своих пяти звездах, настолько же убогими и отвратительными вы бываете в двух. Или просто бесследно ушло то время, когда мне действительно было все равно где спать. Мне не нужен парчовый балдахин над кроватью, как и не нужен мне золотой унитаз и питание сто раз в день. И я могу себе позволить поужинать не в отеле, купить выпить в баре, и, если уж на то пошло – даже напиться в сопли. И, честно говоря, я никогда не думала, что восемьсот долларов это цена грязных полотенец, отсутствующей туалетной бумаги, и шторы, провисевшей две недели, будучи оторванной от карниза. А сломанный дверной замок, оказывается, не повод сменить номер, а повод дать мастеру на чай 10 YTL. Я не «poor Russian», но я не могу сказать, что те несколько тысяч долларов, истраченных мной в поездке, были для меня лишними, или свалились на меня с неба.
«С-т-о т-р-и?» - криво улыбаясь выговаривает ресепшионистка номер комнаты. «Пиривет!» - кричит продавец вотерспортс. «Русский-русский, пасматри!» - ноет очередной чурка. Правда, это чудное стремление сделать приятное человеку, обратившись к нему на его родном языке, мучает убогим фарсом. Английский – мой рабочий язык в течение последних десяти лет, кроме того, я без проблем могу объяснить горничной, что надо поменять полотенца на турецком языке, куда менее убогом, нежели ее русский лексикон из двух слов. Меня тошнит от их «Пиривиетов» и «Кактила». И даже осознав, что я владею турецким и английским на уровне, чтобы свободно понять их и объяснить им куда им пойти, они пытаются вспомнить что-то по-русски, и лица их в этот момент искажает мерзотная гримаса подобострастия, смешанного с хорошей порцией лютой ненависти.
Машина нам досталась фиговая. Обойдя полдюжины уличных агентств, мы выпросили машину напрокат у отельного гида с одной целью: «Чтобы без на*бов». Нам пообещали десятипроцентную скидку за количество дней, самую новую машину в Мармарисе, ну и вообще кучу приятных эмоций.
На поверку скидка испарилась, но пообещали привезти машину лучшей категории за деньги худшей. Ура-ура, страховка входила в стоимость, а про франшизу гид ничего не знала.
Утром, вместо машины лучшей категории нас ждал обычный Фиат Палео, по документам – 2008 года, но со сцеплением, на котором, видимо, ездило не одно поколение турок. «Сигорта? Ну каээээшно она входит в стоимость. Тока кароче вот есть там стекла-зеркала-колеса, ну в общем…» Турок пространно объяснял понятие 500-долларовой франшизы, и предлагал за 20 баксов сверху забыть о всех разговорах о франшизах. Муж вытащил двадцатку, чтобы поскорее отвязаться от бородатых представителей рентакара. Когда я намеревалась расплатиться за бак бензина, меня ждало еще одно разочарование: бак был пустой. «Доедете до ближайшей колонки!» - напутствовал турок, умасленный двадцаткой. «Только к тем, которые на выезде – не надо! Можете не доехать! Лучше вот тут, которая за Мигросом! Там, кстати, карты дорог, если чо, купите».
Плохонькая карта дорог Эгейского побережья сильно уступала нашему GPS-у. Вооружившись путеводителями, этой несчастной картой и навигатором, мы помчались прочь из Мармариса. Прочь – прямо до колонки. «Фулл танк!» - на колонке мы уже радовались: впереди незабываемые впечатления!
Несколько дней в дороге по Денизли, Айдыну, Измиру и Фетие по-настоящему, без всяких гидов, автобусов и магазинов с полотенцами и сладостями, открыли глаза на Гёкову, Эфес, Олюдениз, на придорожные лавки, где можно съесть гёзлеме с айраном за пару баксов, или попробовать ароматную кёфте. А бухты Катранджи и Кызлар, затерянный спуск среди лесов? Там турецкие кемпинги со всем необходимым. А пляжи на Эгейском море в Чешме? Там вода голубая с белыми барашками, и на всём пляже живых душ – два серфингиста. А в Измире на набережной после пешей авантюрной прогулки в шортах до Кадифе-кале и обратно – шесть стаканов чая и кальян. В Алсанджаке очень бюджетные отели, полотенца там чистые, завтраки изобильные, а русских туристов с картами и путеводителями там не видели никогда. И там никто не скажет пошлое «Девучка пасматри», когда ты захочешь купить футболку в магазине. Оказалось, плохие отели, грязные пляжи, бары и пабы – это наше не всё! И бармен-симпатяшка в возрасте 30 лет – это не симпатяшка, а обезьяна с высохшей кожей и уставшими глазами. И легкая промышленность Турции – это не обязательно дешевые джинсы с торчащими нитками за 15 баксов. И турецкие девушки – необязательно набитые дуры с подобострастными, но ненавидящими взглядами, а турецкие мужчины – необязательно слащавые подонки с нагеленным чубом или трехдневной щетиной.
Я же и раньше это знала, говорила я себе. Я же не слепая. Отчего же меня так тянуло туда? Что за наркотик витал в этом воздухе раньше? Не давал спать ночами, поднимал в час ночи с постели, чтобы бежать в круговорот танцев, спиртного, ярких некрасивых людей, похожих на злых клоунов? Что за призрачный ветер свободы, который опрокидывал в безутешную истерику каждый раз, когда самолет отрывался от турецкой земли? Этот город занимал в моей жизни столько места, что даже страшно представить, какая пустота должна была бы образоваться там, покинь он меня вдруг. Но я покинула его сама, он меня больше не тянет. Вряд ли с моим исчезновением в нём открылась лакуна. Ты вырастаешь, а твоё место займут другие, те, кому еще кружат голову несколько бессонных ночей в громкой музыке, пене, водке с рэдбуллом, сомнительных объятиях и розах за две лиры.

la_perla