Мир жесток. Жесток только с тобой. Никогда не знаешь, что цена счастью может быть вечная боль, которая будет жить с тобой. Зачем, черт, надо было продолжать отношения после этого курортного романа? Закончили и всё. Нет, бабы-дуры, любят сопли, розовые очки и прочее с турецких базаров. Какого черта надо было ехать в Стамбул зимой? Чтоб влюбиться в него окончательно. Бесповоротно. Факт того, что он – бестолковый придурок, который летом работает стаффом, а зимой – на разного рода подработках, придавали ему даже какой-то романтизм. А бабы-дуры всегда верят в лучшее. Надежда..м..ля.. мой компас земной… (реву).
А зачем потом опять к нему в Стамбул через 2 месяца приперлась? Надеялась, что, если знакомят с родоками и со всей семьей, то это – КАДЭР! ЗНАК! МАКТУБ! Это ничего не значило. Потому что за моей спиной, он просто взял и женился на такой же русской дуре, которая была беременна (вот, такое благородство). Я этого не знала. Только спустя полгода, при очередной встрече на турецкой земле, с меня сняли розовые очки, сказав правду-матку. Вот так. Беременная жена в Питере, любовница – в Москве (я, то есть), а тут в Турции – работа с остальными девАчками. Жена узнала обо мне. Я узнала о ней. Ничего страшного, ханым, он любит нас обеих, но там, когда летом работает, спит со всеми.
Сейчас мы не вместе (слава, Аллаху!). Жена родила. Сидит одна с бутылочками и памперсами в обнимку. Его родоки ничего об этом не знают, всё же надеются, что мы с ним поженимся. А ему какой прок? Он лечится от хламидиоза, которым его наградила дама из Англии при «тесном общении».
Собирается ли новоявленный папаша в Питер, чтоб увидеться с ребенком и познакомиться с родителями своей жены? Не уверена. Бабок йок. А ведь надо еще в Минск, в Уфу, в Ригу заскочить к другим ашкымкам. А бабы – дуры, хавают всё подряд. И ждут. Надеются.
А мир жесток. И жесток только с тобой. Если ты счастлив, то рано или поздно приходит расплата. (слёзы).

Татьяна