Тссс, мне и самой "Мое тело - Босфор" изрядно надоело уже... Потому что пишется следущая книга, и, разумеется, о снесении всех башен от турецкой любви))))

Время тянется как в тюрьме, стрелки часов двигаются еле-еле, как будто в любой момент готовы повернуть обратно. Интересно, будет ли оно также тянуться в Турции? Опять пролетит за мгновение. Кубик присылает сообщение: не знаю, как проходят дни, каждый день - словно целая неделя, надеюсь, то же самое случится со временем, когда ты приедешь ко мне.
Я стою в очереди к врачу, надо бы проверить ноющее сердце, хоть возьму с собой нужные таблетки… Врач долго изучает мои таблеграммы и графики, потом спрашивает, сколько мне лет. Не сразу соображаю, что ответить, оттого, что я постоянно привираю от 22 и далее, начинаю забывать, сколько же на самом деле. Диагноз нехороший, выхожу из кабинета с ворохом направлений, рецептов и указаний, унося с собой совет не перегреваться и не отдыхать в жарких странах.

Славик, увидев, что я снова собираю сумку и закидываю в нее русско-турецкий словарь, молча складывает свои вещи и уходит, тихо захлопнув дверь. Ну и что, это даже к лучшему. Кобыле легче.
Звонят из агенства. Просим вас явиться такого-то, вас отобрали на одну из ролей в сериале. Еще чего не хватало. Такого числа меня не будет в Москве, объясняю я. Постарайтесь отложить все свои дела, вежливо говорят мне. Вы же не сумасшедшая, чтобы лишиться такого шанса, это слава и гонорар, в конце концов! Я не могу, терпеливо объясняю я, вылетаю уже завтра. Поменяйте билет!!! Я не успею. Кроме того, я подведу своих подруг, они тоже летят со мной. Ну пожалуйста, умоляет меня телефон, режиссер готов пойти на любые уступки, он заинтересован в вашей кандидатуре. Спасибо, говорю я, только не сообщайте мне сумму гонорара, а то я еще больше расстроюсь. До свидания.
Сажусь на стул и тупо смотрю на собранную сумку. Я отказываюсь от всей своей жизни, и не чувствую ни капли сожаления. Трезвый разум подвывает с глубин своих развалин. В зеркале вижу свои глаза. Зомби.

Мы выходим втроем в пылающее жарево: я, Ниф и Тигра. Вижу Кубика уже издалека, неужели это не мираж от перегрева? Нет, вот Кубик, живой, его можно потрогать, обнять, что я и делаю с удовольствием. Только очень горячий. Неудивительно, после ожидания на такой жаре…Девки волокутся позади со своими несуразными сумками. В августе действительно жарко, обычно мы избегали этого сезона. Не знаем, что говорить, закидываем сумки и пытаемся сесть в раскаленную машину. Изнутри она похожа на печь, в которую засовывали бабу-ягу.
- Ой, ты купил новый телефон!
- Да. Нравится?
- Отличный, стильный и все такое!Я просто не верю, что вижу тебя! Как же я рада.
- И я безумно рад! Сегодня мой самый счастливый день.
Я показываю ему, что его номер в моем телефоне теперь записан как Kocacigim, что значит «мой муж» с уменьшительным суффиксом. Правда в русском языке из этого получается какая-то ерунда: муж-ик. Мужик. То есть мужа ласково никак не назовешь.
Муж-ик чмокает меня в глаз, а Тигра на заднем сидении уже не на шутку волнуется, что я отвлекаю Кубика от дороги.
- Потом будете целоваться! Пусть он держится за руль, а не за тебя!
Кубик смеется и якобы случайно заруливает в кювет. Тигра визжит от ужаса. Мы весело мчимся по любимой трассе под «komur gibi yaniyorum» - сгораю, мол, как уголек, и понятное дело - от любви.

Сердце начинает донимать не на шутку. Зря согласились в августе на пансион без кондиционера. Кожа покрывается испариной, как в сауне, до моря идти не ближний свет, пока вернешься, станет еще хуже. На купание мы выбираемся под закат, чтобы не попасть под солнце. Загорать нам никак нельзя: для работы я – на больничном, а Ниф – в подмосковном санатории. Тигре вообще загорать противопоказано. Кубик то и дело дрыхнет под боком. В общем-то, что в этом плохого, я же приехала к нему и должна наслаждаться единением. Но наслаждаться не получается, жарко, кроме того, становится как-то скучно. Потому что Ниф и Тигра собираются то на халявный парашют, то на какую-то новую дискотеку. Мне бы радоваться, что я вдвоем с любимым. Но любимому я постоянно достаюсь в нетрезвом состоянии, sarhos kari – пьяная жена – ласково называет меня мой турецкий муж и целует в носик. Я мучаюсь от самой себя.

Мы с Нифом пытаемся успокоить Тигру, которая явно недовольна вторжением турков в нашу личную жизнь. Это ее первое выпадение из системы «все включено». В первую же минуту, попав в наш домик, Тигра брезгливо осматривает белье и требует заменить его. Мы с Нифом смотрим на нее, не зная, что сказать. То ли еще будет!
Тигра ежечасно заявляет, что ненавидит турков и никогда, ни-ког-да не отдастся им.
Чего тогда сюда приехала, ворчит Ниф.
Тигра же от отчаяния, созерцая нашу жизнь «ниже плинтуса», начинает завтракать пивом и тянет его целый день до потери ориентации в пространстве. Мы ругаемся с Тигрой и удаляемся на встречу с Мистером Хаки, оставив Тигру наедине с пивом. Она по три раза входит в стеклянную дверь магазина и пугает местных продавцом громкими «сик тир гитами». Потом вдруг оказывается в Silver магазине и убеждает турков в том, что они все похотливые гады, и что из-за них она ссорится с любимыми подругами. Тигра плачет, сидя в магазине, и раздевается до купальника. Немки с удивлением взирают на пятый размер груди и слушают ее речь, смесь из турецкого и немецкого языков. Продавцы откупоривают пиво и вино, и Тигра делает по два глотка из каждой бутылки, тут же отвергая и то, и другое, и требуя другого вина. Спустя полчаса она целуется с хозяином магазина в подсобке, и, обложив его матом, выдирается из его объятий, крича, что только после самого шикарного рыбного ресторана в Анталии она снизойдет до близких отношений, и то еще неизвестно.

Ниф наконец встречается с бедным Мистером Хаки. Он перебирается из Стамбула поближе к осуществлению своей мечты, чтобы увидеть наконец свою единственную. Хаки находит работу возле тех мест, где мы обычно околачиваемся.
- Я сегодня работаю у отеля на берегу, может быть, увидимся?
Оба ждут этой встречи два года, но Нифу, похоже хватает одного дня, чтобы насладиться друг другом после долгой разлуки.
Голос возлюбленного моего! Вот, он идет, скачет по горам, прыгает по холмам.
Чернолицый и подтянутый, он спускается к ней по пескам в форме охранника с двумя огромными волкодавами на коротком поводке. Непонятно кто кого тащит - непослушные молодые волкодавы больше намерены резвиться, чем сторожить отель. По колено увязнув в песке, невозмутимый Мистер Хаки привязывает псов к стойкам на пляже.
- Ашкым, ашкым, ашкым… вот увидишь, я приеду к тебе в Москву. Мы обязательно будем жить вместе. Я стану отцом всем твоим детям. Ты же знаешь, как я люблю твоих детей.
Перед встречей доброжелатели в красках рассказывают Мистеру Хаки о похождениях его любимой. Он в кровь разбивает себе руку о шершавую стену, но не делает Нифу никаких замечаний. Ниф первая и единственная женщина в его жизни. Мистер Хаки похож на чудика, только не из шукшинских рассказов, а из курдянского эпоса.
- Я сам виноват, что оставлял тебя одну. Прости меня, теперь мы всегда будем вместе.
Ниф знает, что в ее жизни никто другой ее так не любил. Он так рад встрече, что даже не допускает грешных мыслей о плотских утехах. Настолько высока его любовь. Но Ниф требует всех проявлений любви, а так как Мистер Хаки на службе и не может отойти, она затаскивает его в туалет.
- Вот тебе, тургеневский юноша! Что, не хочешь секса? Тогда я уйду к другому! Хочешь послушать новых историй??!
В ярости он разбивает на части свой мобильный телефон, и Ниф ненадолго успокаивается: ей нравится бурное проявление чувств. К утру она сбегает от него, как ей кажется, насовсем.

Наш боевой отряд успевает произвести на свет новые перлы. Теперь мы аккуратно записываем их в нашу красную тетрадь.
1.Бредя вечером к дому, Тигра: вино-то покупать будем?
Я: Какого еще енота?
«Енот» стал хитом сезона и породил производные: «наенотиться», «еще по еноту», «сначала по одному еноту, а потом – в море», «енота покупать будем?» и все такое.
2.Мне звонит Сухарик, не хочу говорить, и отвечает Ниф: мерхаба, так то и так то, а Дария шимди душ, сейчас в душе.
На что Тигра, вяло жующая полуфабрикаты, ехидно замечает: Дария шимди – душ, а Тания – сырой роллтон!
3. Перемываем кости Дохлой Кошке, счастливому избраннику Тигры, прозванного так за то, что у него на шее болтается серебряная дохлая кошка. Тигра пытается подать Кошку уникальным существом, которое знает толк в хорошем сексе. Да здесь каждая собака – такая кошка! – уверенным хором заявляем мы с Нифом.
4. Мы дружно рассматриваем Нифов подарок, полученный от Мистера Хаки. Это трогательные деревянные птички, сидящие на горке. Мы умиляемся подарком, крутим его и читаем памятную надпись: число, год, моей любимой, от кого, имя, фамилия, подарок. Я вдруг замечаю бесподобные тонкие лапки, принадлежащие самой крупной птичке, и показываю Тигре. Реакция ее непредсказуема и подобна извержению вулкана радости: «Надо же какие лапки! Ха-ха! Надо срочно за вином идти!»

Мы сидим возле магазина, щурясь от солнца: Ниф, Тигра и я. Кубик суетится в своем царстве вещей, пытаясь впарить что-нибудь богатеньким туристам и заработать на нашу дискотеку. Но народ, как назло, заходит неказистый.
- Подумать только, ведь они такие же, как мы, - задумчиво произносит Тигра, - а у них такая странная работа! Целый день в магазине, или на пляже, или ночь на дискотеке…везде иностранцы. Приехали – уехали. А ведь они здоровые мужики, и другого выбора у них нет.
- Да-а. Желаниями они уже в Европе, а телом – на отсталом Востоке.
- Да где вы тут Восток нашли??!
Я возмущаюсь. Тоже мне отсталый Восток.
- Здесь одни рейсовые автобусы с кондиционерами и гарсонами чего стоят! В любом захолустье! Не сравнить с нашими консервными банками для похоронных маршрутов. И еда всегда вкусная, неважно в каком кафе – дорогом или дешевом. Да это у нас скорее Восток! Пыль да грязь кругом. И человеческая жизнь – ничто.
Подруги не пытаются возражать. Солнце разнежило всех нас, а моя недоношенная идея, что Восток – это мы сами и есть, явно нравится Нифу и Тигре. Это значит, что мы – родные, и между нами вовсе не такая пропасть, как иногда кажется. Да и в самом деле, Турция – наш двойник: ни то, ни се, ни Европа и ни Азия.
- У них даже флаг похож на наш бывший советский. Красный, со звездой и серпом.
- Это месяц!
- Какая разница, все равно на серп похоже.
Кубик выходит радостный: удалось заработать. Ура! Сегодня пьем за объединение двух стран в одну новую - Туркороссию. И больше никаких русско-турецких войн!

На самом деле мы разные. Ну как можно свыкнуться с этой вездесущей турецкой расчетливостью? Вот заходишь к кому-нибудь в дом. Свет на лестнице не горит. Для того, чтобы осветить себе путь, надо на каждом этаже нажимать выключатель. Пока дойдешь до следующего этажа, свет уже автоматически погаснет. Если поднимаешься этаж на шестой, успеешь почувствовать себя полным идиотом.
- А что? Мы экономим электричество!
Мы празднуем день рождения. Наша замужняя Маруся в ужасе наблюдает русское пиршество. Ниф обносит конфетами и тортами всех, кто сидит в баре, даже незнакомых.
- Вам что, некуда деньги девать?!!
Да нет, Маруся, просто ты уже «отурчанилась».
- Если вы пойдете в дальний магазин, вы купите вино на две лиры дешевле!
Мы назло купим вино в ближайшей лавке.
- Откуда такое наплевательское отношение к деньгам?
Кошелек всегда напомнит нам о том, что мы с разных планет. Эта потрепанная мелкая сумочка – даже не кошелек, а точка столкновения двух культур. И тут уже все начинает расползаться в разные стороны.
А их отношение к собственным женам и хвастливые прогулки с любовницей? Крошка Ру рассказывала, как Бонд по жаре водил ее по рынку и ничего не покупал, просто красовался с русской девушкой перед всеми своими знакомыми и незнакомыми.
А отсутствие отопления в зимнее время? Вечером в какой-нибудь кафешке приходится садится поближе к буржуйке, а обогреватель в апарте смотрится несолидно: далеко от него не отойдешь.
Все это как-то мелочно, без русской широты, без нашего размаха.
А наша дружба со своими мужиками?
Я вспоминаю Власю, как после работы мы наведываемся в ресторан или бродим по Москве… Влася всегда бросается оплатить счет, нисколько не рассчитывая на телесные радости. А эти разве способны заплатить за женщину, если ничего не светит? Ну, в редких случаях…
У нас дружба превыше всего.
А у них только родственные связи.
Жара спадает. Кубик с Буржу, женой своего старшего брата Али, играют в магазине в карты. Вообще-то магазин принадлежит Али, и Буржу здесь – хозяйка. Кубик просто помогает в семейном бизнесе. При виде зашедшего в магазин человека лица у Буржу и Кубика вытягиваются. У человека толстая тетрадь, в которую подшиты сотни чеков и бумажек. Пора платить за электричество!
- У нас нет денег.
- Я был у вас четыре месяца назад! Тогда у вас тоже не было денег.
- Так посмотри, магазин пустой! Покупатели не заходят! Никакой выручки!
- Мне так говорят во всех местах. Придется хоть что-нибудь заплатить.
Кубик демонстративно выворачивает перед ним сумку-кошелек, которая висит у него на поясе.
- Видишь, ничего нет.
- Покажи карманы.
Кубик выворачивает карманы. Буржу делает лицо голодной сироты.
- Хорошо, придется прибегать к крайним мерам. Закроем ваш магазин! Все равно никакой выручки.
- Подожди.
Кубик открывает секретный карман на сумке-кошельке.
- Вот, сорок лир.
- Вы должны четыреста!
- В следующий раз. Это все, что есть.
Человек пишет расписку, что взял сорок лир, и уходит.
Кубик с Буржу выворачивают все потайные карманы одежды и кошельков. Денег там больше, чем четыреста лир. Буржу кидает Кубику двадцатку.
- Почему так мало? Я отдал ему больше!
- Ну мы же с Али не одни здесь работаем. Это и твои проблемы!
Не дыша, я наблюдаю весь финансовый спектакль. Обдурили мужика и друг друга, как цыгане в электричке. Надо быть восточным человеком, чтобы совмещать деловую смекалку с таким актерским талантом. И с такой жадностью.
Я наслаждаюсь своим предстоящим поражением. Я – дурак в карточной игре.

ххх

Ночью мне снится, как Глазки собирает мои вещи и забирает меня из дома. В квартире молча сидят мои родители, в ужасе наблюдая сборы, а у стены стоят печальные муж и Кубик. Все они молчат и не двигаются, понимая, что сделать ничего невозможно. Глазки застегивает чемодан и поднимает его. Я просыпаюсь от страха. Кубик во сне обнимает меня.
Днем мы втроем уезжаем в Манавгат и забиваемся в одну из кафешек на берегу реки. Мы потягиваем пиво часа три, перемывая косточки всем туркам. Я рассказываю свой сон, и Тигра с Нифом выдерживают неприятную паузу, глядя на меня как-то странно. Вот они, проклятые турки! - хором выпаливают они, - заколдовали тебя! Не надо было связываться с женатым мужиком! Это или он, или его жена! Сглазили! Шутки тебе, что ли? Как приедешь, немедленно иди в церковь! Вон у Иа одни неприятности начались, после ее страстей с Чулком!
Но в конце концов не я же просила Глазки разводиться.
Ниф набирает в легкие побольше воздуха и признается нам в своих кошмарах.
- Утром я проснулась оттого, что Хаки держит свою руку на моем сердце и что-то проговаривает. То ли молится, то ли заклинает. Девки, я так перепугалась, думаю, сейчас заколдует, и я все брошу, детей, семью, и с ним останусь! Только не это! Я не знала, как с себя скинуть все эти наговоры, вот и сейчас все сижу и думаю только о нем! Приворожил, наверно. А я его совершенно не люблю!
Мы погружаемся в осмысление событий. Вечерняя молитва, разливаясь в воздухе, усугубляет наши волнения. Мусульманский мир поймал нас в свои сети, и мы сами этого хотели.
Мы думали, что объегорили их, а уже были пленниками. Пора забрать все свои восторги обратно! И сердце колет все сильнее…
Почему мир так боится мусульман? Они проникают в тебя по-восточному хитро и незаметно, съедая тебя изнутри по сантиметру. Ты спохватываешься только в тот момент, когда в твоем организме уже начались метастазы. Кто это там уставился на нас? Не наш ли Мясник?!
Гарсон пытается надурить нас, думая, что два пива на нос сделают нас доверчивыми, но не тут-то было. Мы пересчитываем на калькуляторе, обнаружив недостачу в пять новых лир и невозмутимо требуем их обратно. Гарсон с недовольным видом кладет деньги на стол. Мы встаем и по очереди набиваем шишки о железный киль висящего над нами макета корабля.
Вот она, Турция! злорадно произносит Тигра, - как только уличили их во лжи, тут же все предметы на нас набрасываются!
Мда, Восток – не шутки, вяло поддакиваю я, потирая большую шишку.
Только Ниф выходит из кафе молча. Она у нас самого маленького роста.

*******

КНИЖКА ЕЩЕ В ПРОДАЖЕЕЕЕЕЕ!!!!!!!!

(ищите в Yandex.ru)