Так уж получилось, что я некоторое время работала в Стамбуле, чтобы быть поближе к своему суженому. В частной школе (а при нем детсад), воспиталкой - sınıf öçretmeni yani...Кое как пережила эти полгода, не дай бог вам работать с богатенькими турецкими отпрысками.
Ну да ладно, речь не об этом. Для понтов этой школе нужны были иностранцы, при том в большом количестве, и неважно какого качества. Компания подобралась, скажу, еще та. Бывший водитель-дальнобойщик португальского происхождения из Канады, жиголо, которого выгнала из квартиры его турецкого происхождения, из Новой Зеландии. Немец, женившийся на турчанке. Американец лет 40, занимающийся йогой по три часа в день, в том числе и на так называемых педсоветах (сядет на пол и давай выкручиваться!) и преподававший до этого философию в одном из университетов. Немка, учившаяся в Кембридже и затем проработавшая в Гондурасе 4 года. Американка, закончившая колледж и без определенных целей в жизни, зато с ужасным вкусом в одежде, тремя татуировками на предплечьях и богатым сексуальным опытом. Вот вы сейчас пойдете в отзывы писать, что это брехня, я вам что скажу - многие товарищи из англоязычных стран бесцельно слоняются по миру и бессовестно пользуются тем, что знают английску мову, чем и промышляют. Хотя, если сейчас подумать, на дурдом больше похоже. Про себя я скромно промолчу. Скажу, лишь, что главным фактором для моего приема на работу стали - нетурецкая рожа и рекомендации моего бойфренда, который позвонил работодателю и представился профессором университета;)

Вот с американкой и немкой мне повезло жить в одной квартире. Я, конечно, убираться не мастак - не люблю это дело...но они! Млин, хоть бы раз за нашим дебильным котом убрали. А кот - это под стать всей компании, мой ашкым подобрал его где-то на улице. И где нашел-то? Ну хотя бы для примера: растаскивал наполнитель для кошачьего туалета по всей квартире. Подолгу рылся в туалете, видимо, наслаждался дивным запахом. Наконец, изнасиловал мой шикарный черный шелковый платок, подаренный мне накануне американкой и забытый на кресле. Мы все время тщетно надеялись, что эта кошара вывалится из окна и поэтому оставляли окна открытыми. Пока жив...А назван он был Ибрахим, в честь моего не менее тупого, но суперсексапильного начальника.

А жизнь в нашей квартире не бурлила, а так - текла весьма тоненькой струйкой, как в туалете. Работа еще та - поэтому в семь вечера дома, поесть, хорошо выпить (можно и покурить - таксисты знакомые доставали, а то не заснешь - всю ночь будут снится детские вопли) и спать часов в 10...Ну прямо скажем, в выходные выбирались из нашего поселка (жили на краю света) и в таксим. Всегда что-то было не так - карма что ли?...

Однажды девицы познакомились с неким турком, назовем его Ахмет, который заявил, что он работает ивент-плэннером. Хвастал тем, что устраивал вечеринки в Рэйне и имел честь разговаривать с Умой Турман. А фиг его знает...Приглашал в Таксим, обещал привести друга. Я, как девушка несвободная, сопровождала своих соседушек и, так скажем, присутствовала в качестве украшения всей компании. Вид у меня был еще тот - сапоги до колена, юбка-пояс, пиджак со стразами, сережки сияющие аки звезды - короче вспомнила свое культурное наследие! На что люди, праздно, шатающиеся по площади, отреагировали адекватно: "дэээвушка, дэээээвушка". Отценили значит! Мне, как девушке, ходящей в основном в измазанной краской и детскими соплями джинсах и кроссовках (сорванцы-то быстро бегали)было не неприятно))

Ахмет оказался болтливым толстоватым попрыгунчиком, а его друг (пусть будет Мехмет) - длинным лысеющим тощим архитектором. Самое веселое началось в Шиве - Ахмет, обнимая немку одной рукой, другой лез под стол и хватал меня за открытые места между сапогами и юбкой и писал на салфетке интимные признания. Я, как могла, боролась за честь всех русских женщин - незаметно для немки отпихивалась от его толстеньких ручек и на турецком доказывала, что я - "не такая, я жду трамвая"...Напротив американка пыталась объяснить жестами, почему она сегодня не пойдет с лысеющим и тощим Ахметом в постельку, что не такие, мол, у нее нравственные устои. Ахмет отказывался понимать (знания английского вокабуляра не хватало для того, чтобы донести до его сознания тот факт, что ИНОСТРАНКА не хочет с ним этого,несмотря на то, чоона с ним по барам пошла? ваще нонсенс;)

На исходе ночи американка была в расстройстве, немка в полузабытьи от выпитого, я в хорошем настроении (с чего бы это?). Мы садимся в такси и направляемся к себе на край света. Уже на последнем повороте нам везет: нас останавливают суровые мужчинки из машины с мигалками - полиция. Я притворяюсь, что не знаю турецкого, соседушкам притворятся незачем. Нас вытаскивают из машины - 3 иностранки, в полуодетом (или раздетом) виде, явно в подпитии, в пол-четвертого утра. Все ясно - проститутки, наташи! С нас требуют паспорта, которых у нас, ессесно, нет, кто же их в таксим носить будет, чтобы их там выкрали. Мы лопочем по-английскии, американка со слезами на глазах объясняет, что она "türkçe bilmiyorum, türkçe öğrenmek istiyorum".Тевтонка молчит, как пленный фриц. Я за всех отдуваюсь - "ноу пасспорт, ат хоум". Тут водила-предатель тыкает в меня пальцем и заявляет, что я с ним по турецки объяснялась. Полицейские сосредотачиваются на мне: "ах ты, такая сякая, по-турецки знаешь". я говорю - "доунт андерстэнд, облико морале. пасапорт ат хоум, мы есть - мисафир. отпустите плиз". Они сажают нас в машинку с мигалками и подвозят нас к хоум, чтобы мы им показали пресловутый пасапорт. А квартире (спасибо школе за то, что подселила трех одиноких девушек в безопасное гнездышко) на первом этаже - то есть на турецком нулевом этаже на уровне земли: с окнами на улицу, с решетками, машинами, паркующимися прямо перед носом, дюккян прямо. А полицейские решили, что привели мы их в самое греховное логово - бордель, значить. Рассматривают наши паспорта, переглядываются и пытаются мне что-то втолковать. Я девушка нервная, чувствую во мне дикое желание на турецком им что-то заорать просыпается. И еще в туалет хочется. И время - уже около 5 утра, холодно, в семь часов уже сервис на работу. Терплю, молчу. Американка в слезах. Немка молчит. Наконец-то, приезжает наше спасение в виде какого-то толстого полисмена - начальника, видимо. Он приказывает нашим мучителям нас отпустить. Ааааа, Аллах акбар!
Мы заходим домой - идем по очереди в туалет, садимся в зале на полу - курим в молчании, снимаем стресс, долго - минут 20, наверное. Вдруг стук в окно - немка отдергивает занавеску: перед окном стоят те самые полисмены улыбаются и кричат: "ви лав ю", и жестами предлагают выйти и выпить. Немка с нетипичной для арийской нации эмоциональностью показывает средний палец, но молча. Задергивает занавеску, садится докуривать. Усе, занавес.