Все это произошло четыре с половиной года назад. Сейчас у меня другая жизнь, я встретила любимого человека, чувствую себя счастливой. Но происшедшее тогда в Индии не оставляет меня. Иногда я закрываю глаза и снова оказываюсь там…

Тогда я заканчивала четвертый курс, было мне двадцать лет. Девчонки из моей группы сказали, что уже год ходят к кришнаитам на Беговую, что там интересно, вкусно готовят, и вообще, оригинальный способ времяпровождения. Первый раз мне, честно сказать, было не по себе. До этого имела совсем поверхностное представление об индийской культуре и религии. Мы сели в комнате с узорчатым паркетом. Нам принесли всякие вкусности. После песен и танцев перед алтарем, на котором стояла статуэтка Кришны и еще кого-то, нас проводили в комнату для гостей. Там я познакомилась с замечательными, жизнерадостными девушками-кришнаитками. Каждое воскресенье я приходила в этот храм. Там я и встретилась с Ларисой – вечно улыбающейся кришнаиткой, которую все вокруг звали Лакшми. Она почти каждый год ездила в Индию. Она пригласила к себе домой и показала фотографии из своих поездок. Лариса просто жила Индией и кришнаизмом. Казалось, ее больше ничего не интересовало, и она сидела в Москве, считая дни, остающиеся до следующей поездки. Она сказала, что хочет уехать в Индию насовсем и поселиться около какого-то волшебного озера, недалеко от Вриндавана. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я сказала ей, что тоже поеду в Индию с нею вместе. Я выпросила денег у родителей. Лариса помогла мне оформить туристическую визу, купить билеты. Я немного сожалела, что лечу всего на десять дней, но считала, что и этого срока хватит, чтобы увидеть чудеса. И вскоре я стояла в аэропорту «Домодедово» вместе с группой русских людей, одетых в индийскую одежду – наших кришнаитов. Летели мы через Ашхабад. Мы сели с Ларисой вместе в самолете. Она всю дорогу рассказывала про Кришну, историю кришнаизма, и обо всем, что связано с Индией. Санскритские термины начали беспорядочно кружиться в моей голове. Оказалось, что Лариса не совсем обычная кришнаитка, что ее гуру не из списка учителей храма на Беговой. Она много говорила об этом, но такие тонкости мне было не понять, мое сердце билось, предвкушая встречу с новым, сказочным миром. И вот за окошком появились хаотичные огоньки, размытые в тумане. Это Дели встречало нас.

Действительно, все выглядело и даже пахло по-иному. Это была другая реальность. Немного напугала молчаливая стена встречающих со всевозможными лицами и табличками. Мы молча прошли мимо них. Оказалось, что главные кришнаиты из тех, с кем мы летели, заранее договорились об автобусе. Нас отвезли в главный кришнаитский храм, где мы должны были провести ночь. Я долго не могла уснуть, несмотря на усталость от поездки. Ночью я вышла из комнаты, решив пройтись по храму, как увидела неподалеку сидящую старушку с мешочком. Это была русская кришнаитка, которая приехала несколько дней назад. Она сказала, что собирается оставить тело в Индии. Мне тогда стало немного страшно. Еще она сказала то, что я потом много раз вспоминала:

- Ты сама еще не представляешь, что с тобой может здесь случиться. Вся твоя жизнь может поменяться.

Она посмотрела на меня с улыбкой, будто предполагая, что дальше будет.

На утро мы взяли несколько машин и поехали во Вриндаван – место, где жил Кришна в детстве. Это небольшой городок, километрах в ста от Дели на юг. Всю дорогу туда я не могла оторвать взгляда от окна. Это, действительно, была сказочная страна. Индийские женщины шли вдоль дорог с огромными мешками на головах. Мимо проезжали тележки с буйволами. Через два часа мы были во Вриндаване. Все кришнаиты, с которыми я ехала, при выходе из машины, стали на колени и коснулись головой земли. Чтобы не выглядеть глупо, я сделала то же самое. Мы поселились в дешевой гостинице, недалеко от большого мраморного храма Кришны-Баларамы. Лариса сказала, что через пару дней мы все должны отправиться на парикраму – это такое паломничество по местам, где жил Кришна. Собиралась не только наша группа, но и русские кришнаиты, приехавшие до нас. Парикраму собирался возглавить какой-то гуру, поэтому все относились к этому событию с большой ответственностью. Отойдя от шока, вызванного множественными нищими и коровами, я стала гулять в одиночку по Вриндавану. Ходила к Ямуне, смотрела на покой и понимала, что жизнь моя и впрямь теперь должна измениться. И вот на третий день нашего приезда, я встретила у Ямуны русского парня и девушку. Они не были кришнаитами, а просто путешествовали по всей Индии. Они сказали, что Вриндаван им совсем не понравился и надо ехать на север в поисках настоящего духовного опыта, что кришнаизм в европейском исполнении – не более чем профанация. Мне они понравились своей открытостью. И некоторые их слова мне показались мудрыми. Они говорили, что подлинные места паломничества находятся в сердце человека, а здесь – просто воздух. Уже на следующий день я пришла попрощаться с Ларисой, сказав, что на парикраму не пойду, что еду на север – в ашрам йоги. Тут произошло нечто удивительное. Мне казалось, что Лариса должна быть против подобного стечения обстоятельств и будет уговаривать меня остаться. Она же, начала расспрашивать меня об этом ашраме и сказала, что тоже поедет вместе с нами, что на парикраме она была уже несколько раз, а заняться йогой в ашраме мечтала всю жизнь. Вчетвером мы заказали такси до Дели.

Лариса поладила с новыми знакомыми. Несмотря на то, что они, на первый взгляд, недолюбливали отечественных кришнаитов, с Ларисой они нашли общий язык. Они все два часа проболтали о системах йоги, традициях и ашрамах. А я молча смотрела в окно, сыкаясь с мыслью, что становлюсь частью Индии.

Прибыв в Дели, мы поселились в небольшой гостинице на Мэйн Базаре. Мои попутчики были опытными людьми, они дали мне все необходимые инструкции по поводу того, как вести себя с индийцами. Мы зашли в маленький ресторан сомнительного вида. Попутчики сказали, что именно в таких ресторанчиках познается скрытая сущность Дели. Мы заказали рис с овощами, а также самосы с томатным соусом и молочные коктейли. Пища казалась несколько странной, особенно овощи. Но, глядя на то, с каким аппетитом ее поглощают друзья, я забыла об этой странности. Потом мы пошли бродить по Мэйн Базару и вышли в старое Дели. Мне рассказали, что старое Дели построено по образу Варанаси – самого лучшего города на земле, места, где живут святые. Поэтому, посещая старое Дели, оказываешься в Варанаси. Мне захотелось пройтись по торговым рядам и посмотреть восточные наряды и украшения, которые там продавались. Но Лариса сказала, что терпеть не может это барахолку, где ко всем европейцам относятся как к мешкам с деньгами. Мы договорились, чтоя пройдусь одна, а потом вернусь в гостиницу, где мы остановились. Несколько часов я бродила среди блестящих цепочек и роскошных сари. Когда я заворачивала на новую улочку, я запоминала дорогу, чтобы вернуться обратно. Но когда пошла обратно, со страхом обнаружила, что большой улицы, на которую я ориентировалась все время, найти не могу. Уже стемнело. Я, вся в слехах, металась по улицам, бегая от гостиницы к гостинице. Я не помнила названия того места, где мы остановились. Единственным утешением было то, что деньги, паспорт и обратный билет были при мне.

Из головы вылетел весь английский, который я изучала в университете. Я вдруг поняла, что все эти дни не разу ни с кем на улице не говорила – все, что надо спрашивали мои друзья. Я подошла к первой попавшейся лавке и спросила на ломаном английском, где находится дешевый отель, недалеко от Мэйн Базара. Мне молча кивнули. Мужчина махнул рукой, чтобы я шла за ним. Он меня привел в какой-то другой отель. Видимо, он понял, что я просто ищу, где остановиться. Мне ничего не оставалось, как снять комнату там. Оказалось, что из дешевых свободны только комнаты в подвале, без окон, с ужасным душем и несмывающимся туалетом, естественно, без туалетной бумаги. Я спросила, где нахожусь. Мне сказали, что это старое Дели.

Я закрылась в своей комнате и села на кровать. Что делать было непонятно. Я решила переночевать, а наутро попросить отвезти меня в самый главный кришнаитский храм, где я смогу найти русских. От усталости кружилась голова, я легла на кровать, не раздеваясь и, уснула. Посреди ночи я проснулась от сильной тошноты. Я подумала, что это отравление, вызванное теми самыми странными овощами. Начался озноб. Я закуталась в одеяло. Голова кружилась, становилось все хуже. Несколько раз были порывы рвоты, я вместе с одеялом кидалась в грязную душевую. Тусклая лампа на потолке только добавляла тошноты. Мне стало страшно. Я поняла, что случиться может что угодно, что это может оказаться болезнь с любым исходом. Закутавшись в одеяло, я вышла из комнаты и поднялась к регистрационной стойке. Там спал индиец. Я его растолкала. То ли я так плохо говорила по-английски, то ли он плохо знал этот язык, но он, видимо, не понял ничего из того, что я говорила. Он жестами показал мне, чтобы я оставалась там, где стою, и куда-то побежал. Озноб усиливался. Я села на ступеньках и закрыла лицо руками. Вскоре этот человек вернулся и привел с собой еще одного индийца, который, видимо, хорошо говорил по-английски. Я снова попробовала объяснить, что мне очень плохо. Он все понял и сказал, что сейчас «ноу доктор», что доктор придет утром. Я испугалась, что не доживу до утра, так плохо мне было. Они проводили меня до комнаты и уложили в кровать. Я уже почти в бреду начала кричать, звать доктора. Индиец спросил, откуда я. Я ответила, что из России. Тогда он кивнул второму, и они ушли. Мои глаза закрылись, я погрузилась в полный бреда и ознобы сон.

Я проснулась от стука в дверь. Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь. Тошнота не отступала. В глазах по-прежнему было темно. Дверь открылась. Зашел парень европейскими вида.

- Как тебя зовут? – спросил он.
- Марина, - ответила я.
- А я Андрей, - он улыбнулся.

Он показался мне необычайно красивым. Он был строен, с длинными распущенными волосами и приятной улыбкой. Но что было особо выделяющимся в его внешности – это глаза. Я просто утонула в его взгляде.

- Не бойся, это со многими случается. Ты ведь первый раз в Индии? Индия тебя принимает, - спокойно сказал он, присаживаясь ко мне на кровать. – Знаешь, я тебе скажу странную вещь. Как правило, возвращаются в Индию те, кто здесь переболел. Это как иннициация.
- Что со мною?
- Может, съела чего-нибудь, может просто смена климата. Через пару дней все будет хорошо. Душно у тебя здесь, неуютно, - Андрей бегло оглядел комнату. – Пойдем ко мне.

Он протянул мне руку. Я, как во сне, взяла его руку и встала с кровати, сбросив с себя одеяло. Показалось, что озноб куда-то ушел. Мы молча вышли из комнаты и уже через мгновение покинули эту страшную ночную гостиницу.

Он вел меня по ночному старому Дели. Я не могла придти в себя и осознать, что же происходит, и куда я с ним иду. К нам подошли какие-то индийцы с вопросами. Андрей им что-то объяснил. Было видно, что он говорит на хинди свободно. Вскоре мы были у двухэтажного дома, на одной из маленьких улочек.

- Это твой дом? – спросила я.
- Это храм Кали, - все также улыбаясь, ответил он.
- А где твой дом?
- Это дом Кали, и мой дом тоже.

Меня немного смутило, что на полу спали закутанные в одеяла и покрывала люди. Поднимаясь на второй этаж, мы практически переступили через несколько спящих тел. Но на втором этаже не было никого. Там было две комнаты. В малой комнате находилась кровать, на стене весело странное изображение с цветочной гирляндой. Андрей подвел меня к кровати.

- Ложись, здесь ты быстро вылечишься, - сказал он.
- Ты здесь живешь? – с некоторым страхом, спросила я.
- Да.

Я легла и сразу же уснула.

Меня разбудил ритмичный звон колокола. Я нерешительно выглянула из малой комнаты. В большой комнате находилось человек десять. Андрей стоял рядом с многорукой темной статуей и совершал какой-то ритуал. Одет он был по-индийски, даже с точкой на лбу. По всему было видно, что присутствующие индийцы испытывают к нему уважение. Я вышла и села среди остальных. Андрей меня, естественно, заметил. Он улыбнулся.

Когда все закончилось, Андрей подошел ко мне.

- Это моя мать, - сказал он, показав на многорукую статую.
- В каком смысле? – спросила я.
- Как ты себя чувствуешь?

Мне было по-прежнему нехорошо, но все же, не так, как этой ночью. Андрей приготовил мне отвар из трав, принес фрукты. Он сказал, что несколько дней лучше воздержаться от иной пищи. Он был необычайно обходителен и внимателен. Все это вместе с его красотой меня просто обворожило. Я была счастлива, что заблудилась, что заболела в этой страшной гостинице. Я попыталась расспросить его. Андрей сказал, что уже много лет живет в Индии, но в Дели перебрался лишь год назад. Он сказал, что именно в Дели, а не в принятых местах паломничеств, чувствует особую силу, что такие малые храмы, типа того, в котором он живет, и составляют его традицию. С ним было необычайно интересно. Казалось, я забыла про всю старую жизнь. Мне хотелось лишь его слушать. Иногда он мне казался женственным. Но это была очень своеобразная женственность – скорее завлекающая чувственность. Он ухаживал за мною два дня, пока я не почувствовала себя нормально. Действительно, вскоре от болезни не осталось и следа.

Мы пошли гулять по Дели. Андрей взял меня за руку. Я почувствовала тепло. Он улыбнулся. Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал ее. В тот момент все мое тело вспыхнуло, я поняла, что хочу остаться с ним и жить здесь, среди этих коров и нищих, только бы смотреть на него снова и снова.

- Я был пуджари во многих храмах матери, объездил всю Индию, - сказал он.
- Ты вернешься в Россию? – спросила я.
- Нет.
- А я вернусь?
- Ты вернешься, - он рассмеялся.

Так мы шли по этой волшебной стране, взявшись за руки. Андрей помог найти тот отель, в котором я оставила вещи. Друзей уже там не было. Но Лариса оставила мне записку с адресом кришнаитского храма и наставленими ехать туда. Вернулись домой лишь к ночи, когда на первом этаже уже лежали люди в одеялах. Андрей привел меня в большую комнату.

- Смотри, - он подошел к алтарю и распахнул занавеску.

Лунный свет падал прямо на многорукую статую. Мне стало немного страшно. Но понимание того, что он был со мной, отводило страх.

- Она красивая, как и ты, - сказал Андрей.

Потом он подошел ко мне и начал меня целовать. С каждым его поцелуем, я уходила все дальше. Я перестала понимать, где нахожусь, просто поплыла по течению нежной реки. Обнаженные, мы легли на полу, прямо перед странным взором той, кого Андрей называл своей матерью. Я гладила его по волосам. Мне показалось на миг, что он сам превратился в женщину. Происходило что-то невозможное, он владел мной, прикасался ко всем моим тайнам и мыслям. Я не могла понять, происходит ли это на самом деле, или все это снится. Казалось, что реальность не может быть столь приятной и теплой.

Утром я проснулась от тех же ритмичных ударов колокола. Первые мгновения мне показалось, что все это, действительно, приснилось. Но потом я поняла, что лежу под одеялом совершенно обнаженная. Когда утренняя служба закончилась, Андрей принес мне мангового сока. Он нежно погладил меня по волосам и поцеловал. Весь следующий день мы снова провели в Дели, взявшись за руки.

Я понимала, что все это нереально, что это должно закончиться. Что начнется нормальная жизнь: Москва, университет, родители. Но я пыталась отогнать эту мысль как можно дальше. Я хотела лишь быть с ним.

- Тебе пора лететь обратно, - сказал он через несколько дней.

Я ничего не смогла ответить. Покатились слезы. Он вытер мои глаза, поцеловал и сказал, что будет помнить обо мне всю жизнь. Потом все было как в тумане: такси, аэропорт, его взгляд в толпе провожающих, холодная Москва. Я не верила, что его больше нет рядом. Везде пыталась разглядеть его прекрасное улыбающееся лицо. Казалось, что он не может меня оставить, что он вот-вот должен придти, должен найти меня в Москве.

Захватили будни. Я продолжала учиться в университете, жить нормальной жизнью. Засыпала каждую ночь, в надежде, что увижу его. Но он не снился. Снова поехать в Индию я не решалась. Сама не знаю, почему. Казалось, что мне не дозволено туда возвращаться. Только крутились в голове его слова о том, что те, кого Индия инициировала, как правило, возвращаются. Так прошло несколько лет. Потом я познакомилась с замечательным парнем, очень похожим на Андрея. И сейчас я вспоминаю Индию как странный сон, необычайно приятный. Вернусь ли туда – не знаю, но хочется верить, что вернусь.