Хочу поделиться с вами своей историей о «прекрасном» отдыхе, проведенном в Египте на майские праздники 2008 г. Конечно, наша история ни в какое сравнение не идет с теми ужасами, которые пришлось пережить жертвам недавней автокатастрофы на дороге Шарм –эль-Шейх – Каир. Но мы с мужем до сих пор не можем отойти от пережитого/
Скажу сразу, что в Египте мы были не в первый раз. Муж увлекается дайвингом. И только в нынешнем отеле Sea Gull в Хургаде мы были в третий раз. Всего же в наших паспортах можно насчитать более 15 египетских виз. К египтянам в целом мы относились положительно, правда, каждый раз делали скидку на особенности местного менталитета. Египтяне – они ж как дети, думали мы. Ну что на них обижаться, рассуждали мы, видя со смехом, как нас в очередной раз по одной и той же схеме пытается развести на бабки очередной таксист. Пара «ласковых» слов по-арабски, и конфликт улажен. Но никогда до этого мы, видимо, просто не сталкивались лицом к лицу с изнанкой всей этой хваленой восточной «гостеприимности» и «детской непосредственности». И если египтяне – дети, то это очень злые и жестокие детки.

Итак, обо всем по порядку. Мы прилетели в Хургаду поздно вечером 26.04.2008. Нашим туроператором была компания Турэнергосервис, принимающей стороной - ALS Tour. Хочу заметить, что до этого ни с той, ни с другой компанией нам общаться не приходилось. Настроение было несколько подпорчено осознанием того, что из запланированных на отдых 9 дней, два дня у нас были просто украдены компанией Турэнергосервис, запланировавшей наш прилет в Хургаду в полночь истекшего первого дня, а вылет обратно – в 7 утра последнего дня, о чем мы узнали, к сожалению, лишь накануне отлета, хотя при бронировании в наличии имелись варианты с утренним вылетом. На наши слабые попытки возразить в турагенстве нам было резонно замечено, что платим мы за ночи, а количество ночей действительно осталось неизменным. Но я в общем-то не об этом. Пройдя в аэропорту Хургады все таможенные процедуры одними из первых, мы еще больше часа дожидались обещанного трансфера в автобусе, сто раз пожалев о том, что не взяли такси. Но положившись на арабские «пять минут» ( о чем, кстати, потом еще не раз пожалели), и отказавшись от мысли искать в темноте в багажном отделении автобуса наши заваленные чужим скарбом чемоданы, мы провели в автобусе в общей сложности полтора часа.

Войдя в отель около часа ночи по местному времени, мы увидели встречающего отельного гида господина Магди Мухаммеда, представителя компании ALS-Tour, мужчину лет 32-35, неплохо говорившего по-русски. Передав нам карточки для заселения, Магди принялся подробно нам объяснять, что и где нужно писать, на что я с улыбкой сказала: «Спасибо, я все знаю», и собралась уходить к столикам. И услышала в ответ злобное: «Сейчас вы меня послушаете, а потом пойдете писать». Я с улыбкой выслушала еще раз о том, что я должна и где написать, забрала карточки и пошла их заполнять. Их заполнение заняло не более трех минут, после чего мы вручили карточки вместе с паспортами и ваучером гиду Магди, и стали ждать размещения, надеясь через 10-15 минут наконец-то оказаться в номере. Однако ни через 10, ни через 20 минут, в номер мы не попали. В течение 20 минут наш гид даже не подошел к ресепшен, чтобы передать наши документы на оформление. Сначала он долго разговаривал по телефону. Потом появилась еще одна группа туристов, и он начал заниматься ими. Наши паспорта он продолжал держать в руках. Видя, что на ресепшене стала образовываться очередь из туристов других туроператоров, а нашему гиду не до нас, мы подошли к господину Магди за тем, чтобы узнать – когда же начнется наше заселение в номер, на что нам было указано на других туристов, только-только приступающих к заполнению документов. Тогда мы в довольно мягкой форме предложили свои услуги по доставке наших давно заполненных документов до стойки ресепшен. В ответ на это господин Магди почему-то обиделся, швырнул наши документы на стол и заявил, что мы, конечно, можем идти на ресепшен сами, но никто нас без него не заселит. При этом он со злостью добавил: «Когда у вас не возьмут документы, ко мне больше не подходите и не обращайтесь, можете сразу ехать обратно в аэропорт».

Я лишь ответила: «Я в этом отеле в третий раз, и до этого мы всегда справлялись сами». Он в след буквально прошипел: «Посмотрим». Хочу заметить, что общение наше происходило на чистейшем русском языке со всеми правильными склонениями и отсутствием путаницы между «ты» и «вы», так как мистер Магди, как мы потом узнали, пять лет учился в России, и к тому же еще был женат на русской ( несчастная женщина!).

Итак, забрав наши документы, я отправилась к ресепшен. Отстояв в очереди на оформление еще минут десять-пятнадцать, я, наконец, протянула свои документы ресепшионисту. Он спросил лишь: «А где ваш гид?». Я кивнула в сторону Магди, который в это время тоже подошел к стойке и о чем-то переговаривался с другим работником ресепшен. «Мой» ресепшионист кивнул: «ОК, five minuts», продолжая искать что-то в компьютере. Мои бумаги остались лежать на стойке. В это время господин Магди подошел впереди меня к «моему» ресепшионисту, заговорил с ним и демонстративно передал ему на оформление пачку с документами других туристов, показывая мне всем своим видом: «А ты, мол, такая бОрзая, постоишь и подождешь». Видя, что ресепшионист принялся оформлять другие документы, я спросила господина Магди, почему, раз уж он влез без очереди, и раз уж он наш отельный гид и представитель принимающей стороны, почему он не передал вместе с другими документами и наши? На что господин Магди стал кричать: « Я же вам сказал, чтобы ко мне больше не обращаться! Вас никто не оформит, и вы сейчас поедете в аэропорт!».

Я попыталась возразить господину Магди, указав, что я делаю сейчас его работу. Ресепшионист, видя перепалку, сказал мне свое коронное: «Five minuts, madam», после чего передал мои документу другому освободившемуся работнику ресепшен. Получив ключи, и решив, что конфликт исчерпан, мы отправились смотреть номер. Номер нам не понравился, но, зная местную традицию давать изначально худшие номера, мы не удивились, и пошли обратно на ресепшен с целью за отдельную плату поменять номер, что мы проделывали уже не раз. Спустившись вниз, мы увидели, что господин Магди все еще стоит у стойки ресепшен и разговаривает с ресепшионистом. Поэтому мы не стали сразу подходить к ресепшен, а отошли в сторону и присели за столики. Увидев нас, Магди подскочил к нам и стал опять кричать о том, чтобы мы к нему больше не обращались, в ультимативной форме запретил нам приходить на назначенное на утро собрание с гидом Als-Tour. Муж ответил, что в его услугах мы больше не нуждаемся, и более того, мы отказываемся от оплаченного нами трансфера обратно в аэропорт. Муж заявил, что за все время посещения Египта первый раз встречается с таким отношением к туристам. Магди стал кричать, что впервые встречает таких «нехороших» туристов, как мы ( в чем именно заключалась наша «нехорошесть» – он объяснить не смог). После того, как мы отказались передать ему наши билеты, господин Магди стал кричать о том, что он «на своей территории», и он устроит нам «большие неприятности». Мы попросили уточнить – какие именно, и на каком основании он нам угрожает? Разговор шел на повышенных тонах. Господин Магди размахивал перед лицом мужа руками и хватал его за одежду, требуя показать ему билеты. Когда он в очередной раз попытался схватить мужа за руку, муж слегка оттолкнул его и сказал ему, чтобы он его больше не трогал. Магди не унимался, продолжая оскорблять и угрожать нам. В результате скандал перерос в небольшую потасовку, в результате которой мой муж одним приемом самообороны уложил господина Магди на пол и зафиксировал. Хочу уточнить, что в ходе скандала господин Магди со стороны мужа не получил ни одного удара, чему были свидетелями туристы и персонал, находящиеся в холле отеля. Еще раз хочу подчеркнуть, что его никто не бил и бить не собирался. Да, мы признаем, что мой муж, возможно, превысил нормы необходимой самообороны. Но как определить эту НЕОБХОДИМУЮ грань самообороны, когда вконец охамевший представитель фирмы, получившей от нас деньги за набор элементарных услуг, фирмы, провозглашающей у себя на сайте приоритетной задачей «обеспечение качественного сервиса своим клиентам», и утверждающей, что принципы ее работы – «профессионализм, забота о каждом туристе, оперативное реагирование на его нужды», если человек, получающий зарплату за заботу о клиентах, сначала оскорбляет своих клиентов и пытается мелко мстить, а когда это ему не удается - угрожает неприятностями «на его территории», и, пользуясь несовершенством судебной системы своей страны, сажает своих клиентов в тюрьму, кто может ответить – где эта грань НЕОБХОДИМОЙ САМООБОРОНЫ, и кто устанавливает эти нормы?

После того, как муж отпустил господина Магди, тот с визгом и криками побежал к охране, продолжая оскорблять нас. Охранники, наблюдавшие за скандалом, лишь поинтересовались: «Какие у вас проблемы?». Мы ответили, что у нас – никаких. На этом мы мирно разошлись. Забегая вперед, хочу заметить, что после того как все закончилось, охранники жали мужу руку, и искренне им восхищались. Некоторые туристы, которые были свидетелями конфликта, также подходили ко мне и поздравляли меня с тем, что мой муж – настоящий мужчина! Хотя мой муж на тот момент сидел в египетской тюрьме и ждал суда. Но об этом – в другой части этой истории.

На следующий день мы спокойно поменяли номер. На встречу с гидом мы, естественно, не пошли. Честно говоря, мы не хотели делать из этого трагедию и поднимать бучу, хотя свидетелей произошедшего было много. Мы приехали отдыхать. После обеда у нас в номере раздался звонок с ресепшена и нам передали, что нас хотят видеть в туристической полиции в 20.00, так как у нас произошел конфликт с нашим гидом. Только после этого мы позвонили в Als-Tour. Нам ответил молодой человек по имени Сергей Заливин, который на нашу просьбу помочь разобраться в сложившейся ситуации и выделить нам другого представителя для решения возникших проблем, заявил, что он в курсе произошедшего, а также в курсе того, что их сотрудник подал на моего мужа заявление в туристическую полицию. В какой-либо помощи в данный конкретный момент он нам отказал. Мы предложили подъехать к ним в офис, чтобы дать объяснения. На что он нам заявил – езжайте в полицию и давайте объяснения там. А нам напишите заявление и передайте его ВАШЕМУ ГИДУ. Я даже решила, что молодой человек шутит, и переспросила - кому-кому передать, Магди что ли? Ну да, - спокойно заявил молчел. Он, мол, обязан будет передать его в офис. Уточнив, на чье имя писать заявление, я все же договорилась с молодым человеком, что оставлю свое заявление для Als-Tour на ресепшен, что я и сделала, предварительно набрав его на компьютере в Интернет-кафе и распечатав в трех экземплярах. Один экземпляр я отдала на ресепшен, а два других взяла с собой в полицию. В своем заявлении мы не призывали наказать каким-то образом господина Магди, а лишь указали господам из Als-Tour о несоответствии принципов, заявленных на сайте их компании, реальному состоянию дел, а также попросили оградить нас от дальнейшего общения с вышеназванным гражданином. После этого мы спокойно отправились в туристическую полицию для, как мы считали, дачи объяснений. А на самом деле мы добровольно с благословления сотрудников Als-Tour отправились в арабскую тюрьму. И господа из Als-Tour это прекрасно понимали.

Весь ужас не в том, что потом произошло, а в том, что мы не понимали, что на самом деле происходит. Нам постоянно врали, врали все и везде – начиная от дежурных офицеров туристической полиции, его начальника, офицеров тюрьмы и доморощенного продавца-переводчика из соседней лавки, и кончая нашими адвокатами, которые все не могли поделить между собой жирный куш в 500 евро, неожиданно свалившийся к ним на голову. Самыми порядочными людьми в этой истории оказались, как ни странно, заключенные и конвоиры.

Итак, мы вошли в здание туристической полиции ровно в 20.00, рассчитывая лишь на небольшое, немного неприятное, но приключение. До этого иметь дело с туристической полицией нам не приходилось ни разу. Дежурный офицер довольно приветливо выслушал нас, переспросил о нашем деле другого, и предложил подождать в соседней комнате «большого начальника, который придет через пять минут». Практически все наше дальнейшее время препровождение сводилось к ожиданию «больших начальников», или «big boss’ов», как их называли подчиненные, которые придут «через пять минут» и примут решение. Общались мы дальше преимущественно по-английски, благо знание языка позволяло сносно изъясняться. Труднее было понимать их своеобразный «арабский английский» с их заменой «p» на «b» и рокочущем «r» там, где его не должно быть слышно. Нас проводили в пустую комнату с тремя столами и ободранными креслами, и мы стали ждать. Ждали мы два часа. За это время в комнату зашли и посидели с нами, выслушав нашу историю, как минимум четверо полицейских. За это время мы несколько раз порывались уйти, предлагая оставить вместо объяснений копию письма в ALs-Tour. На это нам отвечали – да, конечно, сейчас только биг босс придет, и вы ему все передадите. Биг босс пришел через два часа. ( По полученной позже информации «биг боссы» в тур/полиции появляются вечером не раньше 22.00. Спрашивается – зачем было нас приглашать к 20.00 и мурыжить два часа обещаниями? ). Кстати, несколько раз за время нашего допроса и ожидая, мы пытались дозвониться до Als-Tour, с тем, чтобы нам дали хотя бы переводчика. Но в период с 20.00 27.04.2008 до 01.00 28.04.2008 по мобильным телефонам гидов, переписанным нами со стенда Als-Tour, никто не отвечал. Телефон в офисе также молчал. Вот так господа из Als-Tour понимают заботу о туристах. Ладно, хрен с нами. Мы хоть как-то говорим по-английски, мы не в первый раз в Египте, мы знакомы с местным менталитетом. А как же тысячи других клиентов Турэнергосервиса и Als-Tour, практически брошенных без поддержки в чужой стране?!

После того, как, наконец, пришел «биг босс» - лысый араб лет сорока с абсолютно рыжими ресницами и бровями, дело вроде бы как сдвинулось. Во-первых, из соседней лавки вызвали переводчика – Мидо (Мишу), веселого балагура, как потом оказалось, заядлого курильщика гашиша. Во-вторых, у мужа забрали паспорт. В третьих, за соседним столом посадили мужичка лет 45-ти, который типа стал писать Протокол… по–арабски. ( о том, что он пишет именно Протокол – мы узнали позже, когда мужа попросили подписать его). Самое смешное, что мужик, писавший Протокол, ни бельмеса не понимал ни по-английски, ни тем паче по-русски. Но рыжий «биг босс» вроде как понимал. Он спросил с озабоченным видом: «What’s happen?». Мы начали пересказывать эту историю в пятый раз. Выслушав примерно одну треть, «биг босс» отвлекся на другие дела, принесенные ему подчиненным, и стал при нас долго обсуждать с ним какие-то нарисованные от руки таблички. На нас он внимания больше не обращал. После этого он вообще поднялся и ушел в другую комнату. На этом наш допрос закончился. Т.е. нас никто официально даже не опросил! Дальше мы общались только с его замом, появившимся в комнате после того, как ушел первый «биг босс», и расположившимся за соседним столом. Этот нашей истории тоже не слышал. А араб-писарь все продолжал что-то писать. А мы сидим - ждем босса, который вышел. Наконец, писарь закончил писать, и мужу предложили все это подписать. Тут уж я не выдержала, и заявила, что ничего на арабском мы подписывать не будем, только – на русском или английском. Писарь и переводчик тут же залопотали, что это все ничего не значит, только "подпиши и пойдешь в отель". Я сказала – нет, и потребовала, чтобы, во-первых, нам перевели каждую фразу из протокола, а во-вторых, чтобы к протоколу приложили наши объяснения – а именно, копию письма в Als-Tour. Вновь позвали «рыжего», писарь объяснил ему наши требования, тот кивнул, подколол наши бумажки к делу, и даже расписался на них. И сказал, что надо подписать Протокол, иначе у нас не примут наши объяснения, а без них могут быть проблемы. Я еще возразила – как мог писать Протокол человек, не понимающий, о чем мы говорим. Ответ нас добил окончательно. Нам сказали (держитесь за стул) – он понимал нас по жестам! Т.е. когда мужа спросили – ты его бил, муж сказал – нет, и писарь так и записал. Короче, муж написал: " I give russian copy of my report with my signature to police" и подписал. Затем в Протоколе расписались писарь и "типа" переводчик.

Кстати, по поводу переводчика Мидо. У меня нет к нему претензий. Он там живет, он не обязан нам помогать, он даже не обязан нам правильно переводить. Это все обязанности нашей принимающей компании Als-Tour. У нас претензии только к ним. Мидо честно рассказал, что за то, что он здесь ошивается и помогает полиции, он денег не получает, зато с легкостью решает потом свои мелкие броблемы и броблемы своих друзей. Спасибо ему хотя бы за то, что он еще какое-то время опекал меня, отпаивал на следующий день чаем у себя в магазине, и помогал передавать мужу передачи. А пока мы ждали в полиции - развлекал нас чтением СМС-сок от русских подружек в своем телефоне. Смс-ки, кстати, совсем невинные, типа "Мы с сестрой только что говорили о тебе" или "Не кури так много гашиша". Но это так, лирическое отступление.

После того, как мы подписали Протокол, рыжий ушел из комнаты вместе с нашими бумагами и паспортом. И снова началось ожидание. Надо сказать, что практически все время с нами находился молодой араб в цивильной одежде, который о себе сообщил, что он есть «secret police», и был одним из тех четверых, которым мы рассказали нашу историю, дожидаясь рыжего. Его роль в нашей истории до сих пор мне не понятна. Где бы мы ни находились, он все время крутился рядом. Он следил за тем, чтобы мы не ушли, не дождавшись биг босса, а потом сопровождал мужа вплоть до дверей камеры. Скорее всего, ему дали задание не дать нам уйти. Но мне думается, что это был адвокат или представитель Магди. Писарь тоже ходил в другую комнату с нашими бумагами и о чем-то переговаривался со вторым боссом. Оставшийся с нами в комнате, второй босс и Мидо уверяли нас, что теперь все ОК, и что мы пойдем в отель… правильно, «через пять минут». Пять минут превратились в час. Мы все ждали, когда нам вернут паспорт. Около полуночи, т.е. через четыре часа ожидания, и через два часа после появления биг босса, в комнату опять вошел «секретный агент», что-то сказал второму боссу, а тот – нашему переводчику. Мидо перевел, что если мы хотим побыстрее решить проблему, мы должны пойти в другое здание к другому «биг боссу», и он решит – что с нами делать. На наше недоумение – а разве проблема еще не решена, переводчик сказал, что этот «биг босс» ничего не решает, а лишь проводит допрос и собирает информацию, а решает – другой, в другом здании. Они сказали, что туда вызвали Магди, и что новый "биг босс" хочет выслушать нас и его. Делать нечего – мы пошли в это «другое здание», находящееся в ста метрах от Tourist Police. На сама деле – моего мужа просто передали из туристической полиции в тюрьму. Но мы об этом ничего не знали. Как я потом уже узнала, нас повели в Police station №1, где были КПЗ - камеры предварительного заключения для тех, кто ожидает суда. Я стала подозревать неладное лишь, когда увидела решетки на окнах этого "другого здания", а также отметила, что для сопровождения нас к этому "другому зданию" с нами, кроме переводчика, увязался "секретный агент", а таже еще один полицейский в форме. У входа в полицейский участок мы увидели Магди.

На первом этаже этого здания находилось что-то типа стойки ресепшен, за которой сидел длинный полицейский. Дальше я так и буду называть его Длинный. А чуть сбоку перед стойкой – стулья у стены. Мы сели, и опять стали ждать. Наши документы передали Длинному. Он открыл амбарную книгу и начал что-то записывать. Тут я окончательно поняла, куда и главное – за чем нас привели. Я обратилась с вопросом к переводчику – чего мы ждем? Тот задал вопрос Длинному. Длинный что-то раздраженно ответил. Тогда я сама заговорила с ним по-английски. Я сказала, что нас обещали отвести к их начальнику, и я не понимаю – чего мы здесь ждем. Длинный сказал что-то по-арабски переводчику, тот перевел, что начальник занят, и как только он освободится нас туда отведут. При этом муж все время пытался меня успокоить и заверить, что все будет хорошо, что мы поговорим с другим биг боссом, все ему объясним, и поедем в отель. При этом он еще мог шутить и смеяться, что, как оказалось в последствии, Магди принял за новое личное оскорбление. Как же так! Он лично приехал посмотреть, как сажают русского в калабуш – а он смеется! Я была на грани истерики, я понимала, что моего мужа сажают в арабскую тюрьму, я не знала только – за чем и на сколько, а он продолжал верить в сказку про «биг босса»!

Естественно, никакой «биг босс» нас не опрашивал, просто очень долго оформляли бумаги, как и все, что делается в этой стране. А потом Длинный вызвал двух полицейских, и мужу сказали – let’s go! Я вцепилась ему в руку и сказала, что я пойду с ним. Так нас парой, в сопровождении двух полицаев, Длинного и переводчика, повели по коридору. В конце коридора находились большие железные ворота, около которых сидел полицейский. Длинный кивнул ему, и тот открыл дверь, вмонтированную в эти ворота. Мужа пригласили пройти туда. Муж встал в дверях и спросил: «Это что – калабуш?». Полицай кивнул и стал оттеснять меня от мужа, не давая мне зайти внутрь. Длинный сказал мне по-английски: «Женщинам нельзя!». Я ответила: «Я пойду с ним к твоему боссу». Длинный сказал: «Босс будет завтра. Сейчас он станется здесь». Я попыталась возразить, на что Длинный заявил: «Если ты не выйдешь – у тебя будут проблемы». Тогда муж сказал мне: «Иди в отель, только принеси мне сигарет» и сам закрыл передо мной дверь. За дверью я слышала, как Длинный ему сказал ( только сейчас!), что у него большие проблемы, так как Магди принес справку от врача, и завтра вечером будет суд. И только судья будет решать – виновен он или нет. После этого у мужа отобрали мобильник, и переводчик вышел и передал его мне. Мужа повели в камеру. В это время Длинный вышел обратно. Тут меня прорвало. Я подошла к нему и в лоб спросила, почему он мне соврал. Тот разозлился и переспросил: «Я врал?». Я сказала – "да, вы обещали, что с нами сначала поговорит какой-то босс и примет решение». Он ответил: « Я вам это говорил? Я не помню». На самом деле, действительно, на мой вопрос о том – чего мы ждем, он ответил тогда по-арабски, хотя прекрасно, как оказалось, говорил по-английски, а перевел мне его ответ переводчик. И Длинный использовал эту ситуацию против меня, мол, я ничего не обещал. Я сказала: «You are simple Egyptian liar» и ушла. Кто из них мне врал – мне уже было наплевать. Я выбежала из участка на улицу. Было около часа ночи. Нас промариновали пять часов. Сказать, что я была в шоке - не сказать ничего. Больше всего убивала неизвестность.

...Я остановилась на том, как за моим мужем захлопнулись двери арабской тюрьмы, а я, высказав Длинному все, что я думаю о нем в частности и о египтянах вообще, выскочила на улицу. За мной выскочил переводчик Мидо. Он сообщил мне, что клятвенно обещал моему мужу проводить меня в отель, а также передал просьбу о сигаретах. Мы сели в такси. Мидо также сообщил мне, что в тюрьме кормят, поэтому еду передавать не надо, а так же то, что мужа посадили в КПЗ до завтра, т.е. до решения суда. И то что главная броблема в том, что Магди принес справку от доктора о том, что у него по всему телу синяки и что-то там еще. Копия этой справки есть у нас в деле. Могу клятвенно заверить читателей, что никаких синяков у Магди не было и быть не могло. А вот у мужа на левой руке выше локтя действительно красовался большой синяк от «дружеского» рукопожатия гида встречающей стороны. Справка, очевидно, была куплена. И именно по этой причине господин Магди потом на суд не явился, хотя и обещал мне это. Но об этом позже.

Все, что мне сказал переводчик, оказалось правдой, кроме одного, - в КПЗ не кормят и не дают пить. Не знать об этом он не мог, потому что постоянно ошивается в Touristic Poliсe. Зачем он соврал – для меня до сих пор остается загадкой. Возможно, он перепутал КПЗ с настоящей камерой, где отсиживают свой срок осужденные. Возможно, там кормят, я не знаю. Мы договорились с ним, что завтра в 9 я ему позвоню для того, чтобы он помог мне передать мужу передачу. В каком состоянии я вернулась в отель, и что я почувствовала, войдя в пустой номер и увидев лежащие вещи мужа, я думаю, описывать не стоит.

Уснуть я не могла. К утру у меня созрел план. Для себя я решила одно – главное сейчас вытащить мужа оттуда, и в этот момент я была готова ради этого на все. А разбираться, кто прав и кто виноват, мы будем потом. Но для начала я должна была получить внятную консультацию юриста, так как я вообще не понимала – на каком основании и почему вместо четырехзвездочного отеля мой Славка оказался в арабской тюрьме.

А теперь я хочу вернуться назад и рассказать о том, как провел эту ночь мой муж. Камера, куда его привели, представляла собой помещение примерно 4 на 5 метров, в углу которого картонкой был огорожен «туалет», а именно – дырка в полу, рядом с которой стояли пластиковые бутылки с водой. Воду можно было набирать тут же из крана, торчавшего из стены практически на уровне пола, но она периодически отключалась. Рядом с туалетом у стены на полу была свалка из мусора. Никакой мебели или хотя бы ее имитации в камере не было! Просто бетонный пол и все. С двух сторон камеры под потолком были длинные окна без стекол, перекрытые решетками. Таким образом осуществлялась естественная вентиляция помещения, где одновременно могли находиться более 30 человек. Моему мужу, можно сказать, повезло. В момент его появления в камере было человек 12. Вдоль одной из стен было расстелено три тонких коврика-одеяла, принадлежавших, как потом выяснилось заключенным с опытом, которые ожидали здесь окончательного освобождения или пересылки в другую тюрьму. Именно на этих ковриках и сидели-лежали заключенные. Если владельца коврика уводили из камеры, то коврик он, естественно, забирал с собой.

Войдя в камеру, Слава поздоровался и встал у стены. Некоторое время народ с любопытством его разглядывал, а потом, раздвинувшись, ему предложили место на коврике и сигарету. Среди сокамерников оказались двое, с которыми он мог свободно общаться. Один из них Карим неплохо говорил по-русски, а другой – по-английски. Появление русского в камере народ воспринял с большим интересом. И так как основное занятие в египетской тюрьме – бесконечное ожидание, то Слава для многих зеков был как ниспосланное Аллахом развлечение. Каждый хотел с ним пообщаться. Каждый тянул его на свой коврик. Его поили, предлагали еду, хотя первые сутки он отказывался, как он говорил потом, – ничего в глотку не лезло. Сразу же нашлась пара «друзей», которые его стали опекать, следили за тем, чтобы ему было где сесть, отодвигали других, чтобы он мог вытянуть ноги ( а он у меня не мелкий - 1,87 и вес под 120 кг ), а когда легли спать, то ему даже выделили «подушку»(!) - пустую пластиковую бутылку, которую нужно было положить под коврик. Проговорили они тогда часов до трех ночи. В камеру постоянно приводили "новеньких". К утру в камере уже было около 20 человек. Потом все легли спать. Под утро кому-то принесли передачу. Славу разбудили и пригласили поесть курицу. Он отказался, но уснуть больше в этой обстановке так и не смог. Под утро стали приводить новых зеков. И каждый вновь прибывший после нескольких минут настороженного переглядывания вливался в общий коллектив со своими историями, и практически каждый хотел поговорить с Русси, как они называли Славу, даже если они, кроме как по-арабски, ни на каком другом языке не говорили. А истории там были весьма занятные.

Прежде чем продолжать, хочу прояснить некоторые особенности системы правосудия республики Египет. Дело в том, что по египетским законам, если кто-то к кому-то имеет претензии и подает жалобу в полицию, обидчика, если не удается разрешить проблему мирным путем, сажают в КПЗ до суда. Кстати, на сайте Als-Tour написано, что в КПЗ сажают обоих, но это видимо, если есть встречные иски. И если бы с нами в турполиции был нормальный переводчик или адвокат, представляющий наши интересы и знающий местные законы, то мы бы сразу же написали встречный иск, так как в отличии от господина Магди, Слава мог предъявить синяки. И господин Магди также бы сел в калабуш, как минимум, до решения суда. И только судья может решить – кто прав, кто виноват, и какое наказание понесет виноватый. Кроме первого судьи есть еще т.н. Апелляционный суд, который в случае несогласия сторон с решением первого судьи, принимает окончательное решение. Суд же может состояться когда угодно – в тот же день или на следующий. И если вы, не дай бог, попали в калабуш на праздники, то сидеть будете до тех пор, пока они не кончатся, так как у судьи «холидей». Обычно до суда проходит 1-3 дня. Карим, ставший для Славы первым помощником и советчиком, просидел до суда 4 дня, т.к. попал в камеру в четверг вечером, - в пятницу, как известно, в арабских странах выходной, а в субботу и воскресение, как на пояснили, мусульмане отмечали свою Пасху (?!). Слава попал в камеру в пасхальное воскресение вечером, и вплоть до вечера понедельника никто не мог сказать – будет ли сегодня работать суд или нет, т.к. этот понедельник у них тоже был вроде как выходной.

В связи с вышеизложенным в камере собралась довольно пестрая компания. Среди них, кстати, была и парочка международных жиголо, кинувших своих возлюбленных на бабки. Эти, кстати, были самые ухоженные и, естественно, хорошо говорили по-английски. Одного из них, сидевшего по заявлению немки, Слава так и называл – Немец. Немец отличился тем, что пронес в камеру телефон, и дал возможность каждому желающему сделать короткий звонок родным или друзьям, с тем, чтобы они перезвонили по этому телефону. Звук, естественно, отключили, оставив только световой сигнал. Но как назло, телефон никак не хотел соединяться с моим МТС-овским номером, даже СМС-ки не проходили. Я специально потом проверяла, звонила и отправляла СМС с египетского номера на свой, - все было ОК. Почему ему не удалось дозвониться из камеры – не понятно. Причем, позвонить на свой собственный билайновский номер, который тоже был у меня, Слава почему-то в тот момент не сообразил, а когда сообразил - просить уже не стал.

Другой персонаж, о котором стоит тут упомянуть, - это дед лет шестидесяти с больным сердцем. Его, как это ни странно, посадила русская мадам, которой он сдавал в аренду свою квартиру. У него произошел конфликт с арабским «бойфрендом» этой мадам. И она по наущению последнего подала на деда заявление в полицию. В камере ночью деду стало плохо с сердцем, не смотря на то, что он принимал принесенные с собой таблетки. Мужики стали стучать в дверь и вызвали полицая. Тот пришел и, пожав плечами, сказал, что в тюрьме доктора нет. И ушел. Такие вот у них порядки.
Один из "жиголо" перед этим повздорил с дедом из-за места. Они поорали друг на друга, поплевались, на этом и успокоились. А деду потом стало плохо.
Отдельную категорию составляли т.н. файтеры (fighters) – те, кто сел за драку. При нас, пока мы ждали «заселения» в камеру, парня оформляли в камеру за драку из-за арабки. Арабка и ее «защитник» также присутствовали. Славу также представляли вновь прибывшим как файтера. Другие сидели за невозвращенные долги. В основном это те, кто взял в долг деньги на «бизнес», и прогорел.

Всех сокамерников интересовал один вопрос - ну как тебе в калабуше? На что Слава каждый раз показывал свой голубой Сигалловский браслет и отвечал: "Отель пять звезд. Олл инклюзив", что вызывало неизменный хохот всей камеры. На следующий день, когда стало светло, ему, указали на место на коврике под солнцем и сказали: "Можешь раздеваться и загорать, чтобы зря время не тратить".

Был там и танцор тануры – исполнитель т.н. «танца с юбками». До этого мы его видели в шоу-программе в Альф Лейла Ва Лейла. Одному парню дали четыре года(!) только за то, что он потерял паспорт. Теперь паспорт нашелся, и парень ждал решения об освобождении. Еще двух братьев посадили за то, что они затопили соседа снизу. Дормен вызвал полицию, и их посадили до суда. Были там пересыльные – те, кого переправляли на отсидку в другую тюрьму. Одному из пересыльных собирали деньги на дорогу всей камерой – кто сколько сможет, так как в пути зеков тоже не кормят.
С пересыльными связан еще один занимательный и, я думаю, чисто египетский казус. Утром их, человек 15-20, погрузили в перевозку и повезли к тюремному поезду за 300 км, который ходит раз в неделю. На этом поезде они должны были проехать еще 100 до Асуана. На поезд они опоздали. Не смотря на то, что они не доехали всего 100 км, их привезли обратно в Хургаду, те же 300 км, и теперь они будут дожидаться в КПЗ еще неделю следующего поезда.

Утром я позвонила моим египетским знакомым. Один из них, назовем его мистер Х, топ-менеджер одной крупной компании, подтвердил мне, что по египетским законам, если Магди принес справку от врача о том, что ему нужно лечиться больше 21 дня, то у Славы могут быть большие проблемы. Какую именно справку купил этот урод, я не знала. Мистер Х сказал, что нужно было сразу звонить ему, тогда бы он, возможно, смог бы повлиять на Магди, и тот забрал бы заявление из полиции. Тем не менее, он взял у меня телефонный номер Магди и велел ждать. Минут через 40 мистер Х мне перезвонил и сказал, что Магди готов встретиться со мной в кафе, и главное – что если я хочу уладить проблему, я должна извиниться перед ним. Выбора у меня не было. Мой муж сидел в арабской тюрьме. Что с ним и в каком он состоянии, я не знала. И я согласилась. Через 15 минут мистер Х забрал меня и повез в кафе на Шерри-стрит. В машине он мне рассказал, что Магди сначала долго не верил, что мистер Х – наш друг, и подробно расспрашивал, как Слава выглядит и как его зовут. То, что у нас, как оказалось, есть поддержка в Хургаде, видимо тоже повлияло на дальнейший ход событий. По крайней мере, в присутствии мистера Х Магди мне не хамил, а старался выглядеть корректно-вежливым. И все дальнейшие переговоры он вел со мной только через мистера Х – Магди звонил ему, а тот уж передавал его слова мне. Общаться со мной напрямую он трусил.

Во время встречи я старалась говорить по-английски, чтобы было понятно всем присутствующим, а Магди отвечал мне исключительно на русском, и переходил на английский только, когда обращался к Х, так чтобы я понимала, о чем он ему говорит. Мне пришлось выслушать его версию произошедшего с его комментариями – от нашего появления в отеле и до его пикирования на пол. По его версии все его действия были продиктованы исключительно заботой о нас, а попытка отобрать наши билеты – не что иное, как простая формальность для заполнения информационной формы. Дальше последовал рассказ о том, как он любит и уважает русских клиентов, и что сам он уже почти русский, так как пять лет учился в России и у него русская жена, и о том, как его русская жена проплакала всю ночь не в силах перенести рассказ мужа о неблагодарном русском, пытавшимся его УБИТЬ! Тут уж я не выдерж