Почему другая? - спросите вы. Объясню - так получилось, что роли в нём несколько перепутаны. Нет-нет, зло не победит добро, и хэппи-энд как всегда восторжествует. Чтобы внести хронологическую ясность, поясню - всё, о чём пойдет речь далее, случилось за несколько дней до событий, описанных в рассказе "Со мной и без меня". Как сказала одна из постоянных посетительниц этой странички, нужно сделать всё, чтобы после вашего возвращения домой локти кусал он в своей Хургаде, а не вы. Кажется, мне это удалось… Совершенно случайно.

Проблема "ну-вот-опять-нечего-надеть" решилась сама собой. Выбор был невелик и ограничивался содержимым наших сумок. Подруга в красном и я в розовом являли собой случайно подвернувшиеся под руку карнавальные костюмы "девушки-вамп" и "нимфетки" соответственно. Немного косметики - и образ был достигнут. До Нового года оставалось всего два часа.
В то время, когда вся наша огромная страна дружно отправлялась "на ёлку" куда-нибудь на центральную площадь своего населённого пункта, мы с подругой шли на пальму. Настроение было соответственное. Накинув на плечи легкие кофточки, мы вышли из корпуса на территорию отеля. Ночью тут было особенно красиво. Жара спала. Огромные цветущие кусты по обеим сторонам тропинок тускло подсвечивались, благоухали густым сладким ароматом восточных пряностей. Африканские сверчки трещали совсем как наши. В-общем, не было ничего похожего на Новый год.

В столовой, которая в эту волшебную ночь превратилась в роскошный ресторан, собирались гости отеля. Зал был огромный, и все старались занять места поближе к сцене, где, если верить афише, соберутся все заслуженные аниматоры Египта. Мы не оплачивали Новогодний ужин заранее, в связи с чем судьба сулила нам вип-столик где-то в районе дверного проёма. Надо было действовать.
Пустив в ход тяжёлую артиллерию, т.е. сахарный голос и выразительный взгляд, мы моментально очутились за столиком рядом со сценой. Возле нас сидела администрация и какие-то арабские шейхи, чьи важные усы говорили об их непосредственном участии в управлении отелем. Среди этих гостей, наших соседей, выделялся один - высокий, стройный, с отличными манерами, он являл собой странную помесь английского джентльмена с породистым верблюдом. Когда он замолкал, нижняя челюсть гордо выдвигалась вперед, и животное начало явно брало в нём верх. После третьего бокала вина египетского разлива мне это стало очевидно. Во всем же остальном это был довольно приятный молодой человек лет тридцати пяти.
Наконец, торжественная часть началась. Учитывая текучесть гостей и то, что каждую неделю их состав менялся, концертная программа, как выяснилось, была одна на все времена. Она включала в себя танец живота (танцовщица, правда, была глубоко не молода, и ни разу не любила поесть, судя по объёму талии, равному округлости бёдер), а также безумный танец парня в огромной юбке, которую он вращал над головой, а сам умудрялся крутиться в обратном направлении и при этом неестественно радостно улыбаться (и как его только не стошнило?). Остальные номера на фоне этих двух не особенно запомнились.
Мы с подругой народ самодостаточный, нам и без них было весело. Постепенно отдыхающие за соседними столиками переключили своё внимание от сцены на нас - одесский юмор, ставший частью нашей повседневной жизни, приводил их в восторг. Молодая пара из Питера подошла к нам и попросила пересесть за наш столик. Мы гостеприимно согласились, они сдвинули столы и отвернулись от сцены в нашу сторону. Не испорченные чувством юмора, ребята с восторгом смотрели на нас и покатывались со смеху, явно принимая наш разговор между собой за выступление Карцева и Жванецкого.

Мужчина-верблюд, хоть и не понимал русский, тоже с интересом поглядывал в нашу сторону, пододвигая свой стул всё ближе и ближе к нам. Я не обращала на него внимания, оно было полностью поглощено уплетанием восточных сладостей. Предпочтение было отдано пирожным и пудингу, я не сразу решилась его попробовать - киселеобразная кашица была рассчитана не на брезгливых (или очень голодных). Тихий бархатный голос, раздавшийся прямо возле моего уха, оторвал меня от еды: "Как такая сладкая может есть сладкое?" Да, озадачил. "Отвечает Александр Друзь!!!" - пронеслось в голове. Не-е-е, он такое не поймёт. Короче, остроумно ответить не получилось. Я улыбнулась, и он придвинул свой стул к нам, спрашивая, не помешает ли. Конечно нет, отвечаем. Огромные верблюжьи глаза сфокусировались на мне и больше никого не замечали. Это пристальное внимание помешало мне доесть вкусный пудинг, предварительно размазанный по тарелке большой ложкой. Но парень этого стоил. Прекрасный английский, ненавязчивый, остроумный, обходительный… А этот восторг в глазах и извращённой красоты комплементы компенсировали все его возможные недостатки. М-да, не похож он на других... "Хочешь потанцевать?" - "С удовольствием".
Чего греха таить, люблю я быть в центре внимания, а с таким танцором мне это с лёгкостью удалось. Эх, есть что вспомнить… К слову, знакомство с египетским джентльменом оказалось не только приятным, но и весьма полезным, так как он работал финансовым директором отеля, в котором мы жили. С момента нашего знакомства все бытовые проблемы разрешались сами собой - полотенца менялись по 10 раз в день, чистые заменялись на ослепительно чистые, два дополнительных одеяла, которых мы добивались чуть ли не с истерикой, появились в нашей комнате как по волшебству и были густо усыпаны розовыми лепестками. "Чего бы вы ещё хотели?" - заискивающе интересовался финансовый гений и ловил каждое наше желание. Так у нас появился утюг и 5 рулонов туалетной бумаги. На ресепшене нас стали побаиваться - это несказанно забавляло. Даже отсутствие воды в ночное время нас ни капли не смущало. В 2 часа ночи, собираясь на экскурсию в Луксор, мы позвонили дежурному. "Госпожа желает помыться!" - строго поставила его в известность моя подруга. Я покатывалась со смеху. Мы с ней даже на что-то поспорили - точно уже не помню на что. Но через 10 минут из крана пошла вода - и холодная, и горячая.

В финансовом плане наш Верблюдик казался несколько скуповат. Мы частенько сидели вместе в лобби-баре по вечерам и в пиццерии возле отеля, и когда приходил час расплаты за съеденное и выпитое, он, как истинный джентльмен, вставал и, кланяясь, объявлял: "Пойду-ка я схожу за пиджаком" и поспешно ретировался, как мы верили, из лучших побуждений, дабы не ставить нас в неловкое положение, а может из-за стремления к экономии, как следствие занимаемой должности. Так или иначе, он был приятным собеседником, и в его компании мы чувствовали себя уютно. Несколько раз мы брали его на дискотеку, где он был универсальным спутником - хорошо танцевал и присматривал за сумками, пока мы до рассвета отрывались на танцполе. Что мне особенно в нём нравилось - его ненавязчивость. Казалось, он был безмерно благодарен нам за то, что мы его везде таскали с собой. Ему просто нравилось быть рядом. Робкая попытка меня поцеловать была пресечена на корню - я не собиралась с ним ничего иметь, кроме приятельских отношений, о чём незамедлительно дала ему понять. А он и не был против. Билли, как мы ласково называли нашего оруженосца, был христианином, и ему импонировала моя позиция о том, что Бог у всех один, только называют его по-разному. Я не любитель разглагольствовать на тему религии, потому что не сильна в теории, но с ним мы часами могли обсуждать даже это.

В один из вечеров мы взяли Билла на дискотеку в Калипсо. Мы пришли рано и сидели за уютным столиком, попивая мартини. Моя подруга, красивая блондинка, мгновенно завоевала внимание присутствующих в клубе мужчин всех цветов и национальностей, не избалованных яркой славянской красотой. Немецкий турист, доведенный до отчаяния её отказом потанцевать с ним, грустно отошёл к барной стойке и, судя по его лицу, подумывал о самоубийстве. Коварная красавица заскучала, но ненадолго. Заметив администратора клуба - очаровательного молодого мужчину, эдакого египетского мачо, она моментально решила сразить его широким русским размахом, заявив, что снимает это заведение на завтрашнюю ночь - с целью проведения здесь закрытой частной вечеринки. Ну, типа театра одного актёра. "А кто ещё будет?" - заподозрил неладное администратор. "Ты и я", - внесла ясность подруга. Такого тонкого намёка было достаточно, и паренёк сдался, пообещав не только клуб, но и себя впридачу.
Воспользовавшись тем, что моё внимание было занято этой милой парой, Билли наклонился и что-то бросил мне в сумку. "Что это?" - спросила я. "Потом посмотришь, в отеле. Ну, прошу тебя, это сюрприз."
Ага, как же. Женское любопытство сильнее всех других инстинктов, пора бы уже знать. Решительно отодвигаю его руку и достаю из сумки маленькую бархатную шляпку, как у куклы Барби. "Открой", - улыбается он. И через секунду на моей ладони оказывается пара красивых золотых серёжек. Это было так неожиданно и приятно, что он опять поставил меня в тупик.
Что ни говори, подарки обязывают. Поэтому, когда он привёз нас в отель и предложил мне завтрашний день провести вместе, отказать было просто неприлично. "Удели мне хотя бы несколько часов. Я покажу тебе Эль Гуну, там очень красиво." - "Хорошо", не очень охотно соглашаюсь я, - "только давай поедем пораньше и вернёмся до обеда".

Билли был горд собой, приехал нарядный, как на сватанье. Он благоухал, как майская роза, какими-то удивительными благовониями, и меня, особо восприимчивую по утрам ко всем сильным запахам, кроме кофе, чуть не стошнило. Вторым внешним раздражителем была музыка в машине, вернее, истерически надрывная громкая песня. Её исполнительница старческим арабским голосом сетовала, видимо, на судьбу, глотая слёзы и еле сдерживая рыдания. О переводе текста можно было только догадываться. Её было жалко, но свои уши мне дороже. Я открыла рот, собираясь протестовать против песни, но Билли меня опередил. - "Я рассказывал тебе об этой певице, помнишь? Она очень известная и уважаемая. Когда она прилетает в какую-либо страну на гастроли, её по традиции встречает президент. А ещё говорят, что даже птицы замолкают, услышав её пение." - "Конечно, замолкают!" - подумала я. "И замертво падают с веточек. Бедные птички! Всё живое дохнет от такого пения! То же мне, Пугачёва нашлась."

Тем не менее, я не решилась оскорбить патриотические чувства моего арабского друга, раскачивавшегося в такт с музыкой, и промолчала, решив про себя стойко перенести это испытание и прослушать всю кассету до конца. Но на третей песне я сдалась и, сославшись на жару, высунула голову по плечи из окна машины. Этот тактический ход был воспринят неправильно и, решив, что я проверяю, осмеливаются ли птицы петь хором с ненавистной мне певицей, Билли остановился и увеличил громкость. Я попросила сделать потише эту - цитирую себя - "прекрасную песню" и перевести мне этот - цитирую - "божественной красоты, но непонятный мне текст". Как выяснилось из последовавшего синхронного перевода, певица сетовала-таки на судьбу, ибо её возлюбленный супруг пошёл утром на работу, оставив её дома в одиночестве - тосковать и оплакивать его рабочий график. А вечером он задержался с работы, что стало причиной припадка истерии у жены - "Разлюби-и-и-ил!" - протяжно выла она. "Броси-и-ил!!!"
"Правда, красиво?" - спросил Билли. "Да. Очень красиво. Только сделай чуть потише, пожалуйста!" - даже мое лицемерие имело пределы. Я снова высунула голову из окна. Птичьего пения слышно не было…

Эль Гуна действительно оказалась райским уголком. Всего 40 минут езды от Хургады - и мы попали в маленький, сказочно красивый, чистенький уютный городок, состоящий преимущественно из дорогих отелей. В одном из них работал когда-то Билли. В него мы и зашли. Ещё было довольно рано, и отдыхающие - в-основном европейцы, выходили из своих бунгало, направляясь кто на пляж, а кто в ресторан на завтрак. На территории отеля был свой пляж внушительных размеров, очень ухоженный, не в пример Хургадинским пляжам. Белоснежные столики с цветами стояли под голубыми зонтиками на песке почти у самой воды. Мы присели. Тишина, спокойствие, ещё не жаркое солнце, плеск волн у ног, чашечка ароматного кофе… Как же здорово! Я слегка оправилась от утомительной дороги. К нам подсели ещё двое - бывшие сотрудники Билла, вернее, хозяин отеля и нынешний финансовый директор. Мужчины в моём присутствии разговаривали между собой на английском, но потом извинились и начали тараторить по-арабски. Я, впрочем, и не прислушивалась к их разговору, разглядывая всё вокруг. Жаль, не взяла фотоаппарат. Очень красивое побережье, не похоже на Хургаду.
Вопреки моим ожиданиям, разговор бывших сотрудников занял всего каких-то 15 минут, после чего нас повели в ресторан. Там накрыли столик на двоих, предложив мне меню на арабском языке. Я, понятное дело, от меню отказалась и положилась на вкус моего спутника, в результате чего получила салат "Греческий" и что-то мясное, не поддающееся запоминанию, разжёвыванию и дальнейшему перевариванию. Как говорила няня Скарлетт О'Хары, настоящая леди должна есть как птичка. А тем временем Билл уплетал за обе щеки и всё горевал о том, что я мало ем. Завистливо поглядывая на его тарелку, я отвечала, что вовсе не голодна.

После трапезы мы решили прогуляться по территории отеля. Основной корпус был совсем небольшой, похоже, там жила только администрация и работники. Жилая часть состояла из небольших хорошеньких домиков. "Когда я здесь работал, я жил вон в том бунгало", - сказал Билли, показывая на домик в конце пальмовой аллеи. Когда мы поравнялись с ним, Билл по-хозяйски достал из кармана ключ, подошёл к двери и открыл её. Такого поворота событий я не ожидала. Он заговорщицки глянул на меня, но, не встретив ответного восторга, жестом пригласил войти. Очутившись внутри, он запер дверь на ключ и повернулся ко мне. Я же села на край одной из кроватей (больше в интерьере ничего и не было). Расстояние между нами катастрофически сокращалось.
Да, ситуация была глупая. С одной стороны, я еле сдерживала смех (ах, он ещё на что-то надеется!), думая, что уже сегодня вечером буду это вспоминать и покатываться со смеху, а с другой стороны - я просто не знала, чего можно ожидать от серьёзно настроенного, возбуждённого арабского мужчины.
Наверное, сработало чувство самозащиты. Я никогда не отличалась ораторскими способностями, особенно на трезвую голову, но на этот раз меня могла спасти только убедительная игра, полнейший экспромт. "Ну что, чем займёмся?" - тонко намекнул Билли, расстегивая на ходу рубашку. "Ничем, разумеется", - отвечаю. Потом делаю страшные глаза и с криком "Так вот зачем ты меня сюда привёл!!! О, горе мне, доверчивой!" - делаю шаг назад. "Так вот, оказывается, что тебе нужно от меня! А если б я была египтянкой, ты бы со мной так поступил? Я понимаю, ты привык к тому, что все русские девушки легкодоступны, но ведь есть и исключения. А я верила, что ты меня уважаешь…" - дальше следовала тирада минут на 30 - о том, как тяжело жить на свете девушке, которая живёт по домострою и бережёт себя для будущего мужа. Речь сопровождалась страшными убедительно-укоризненными взглядами, закатыванием глаз, всхлипываниями, мерными раскачиваниями, как на молитве, и прочей атрибутикой. Билли был озадачен. Становилось ясно, что его желание угасало с каждой секундой, зато совесть начала помаленьку просыпаться. Он начал было возражать и извиняться, но я так вошла в роль, что закрыла ему рот энергичными причитаниями. Билли сидел со мной на одной кровати, положив руки на колени и боялся пошевелиться. Похоже, он был не рад, что задумал всё это.. Бедняга, мне было его искренне жаль... в глубине души. Моя цитата из Корана о том, что мужчина должен целовать пыль, по которой прошла женщина, а не в номера её тащить, совсем его подкосила. Бордовый от стыда, он прытко подскочил к двери и открыл её. "Прости, пожалуйста, прости! Пойдём…"

А через час я уже сидела у себя в номере, ела пиццу, заботливо оставленную подругой и рассказывала ей о своих приключениях. Больше мы с Билли не общались - виделись пару раз в холле, но подойти он не решился, только благоговейно кланялся и опускал глаза. Когда я вернулась домой, он написал мне, что понял наконец-то - Аллах послал ему Ангела, которого он обидел и никогда себе это не простит. Билли дал Аллаху слово исправиться, не связываться больше с туристками и не обижать женщин. Я думаю, он его сдержит. :-))